— Это какая-то мастурбация. Купер не хватает паблисити, и она снабжает прессу подробностями о фантастическом сексе, а взамен получает немного рекламного времени.
— Надеюсь, ты прав. — В голосе Ли зазвучало предостережение. — Надеюсь, дело только в этом, Доусон. Потому что всем придется пережить большое унижение, если ты не прав.
Доусон слегка распрямил плечи и поправил узел галстука. Казалось, он пытается успокоиться.
— Если Пола Купер не перестанет болтать, она может оказаться следующей мертвой экс-моделью.
Рука Ли замерла в воздухе. Она собиралась взять корзиночку с хлебом, чтобы предложить остальным, пока он еще горячий.
— Ради всего святого, что это значит, Доусон? — Это прозвучало как личная угроза, но, должно быть, он говорил о Монтере. — Если ты намекаешь, что ее может убить Ник Монтера, зачем ему это делать? Она же пытается помочь ему.
— Психам причины не нужны. — Доусон взял корзинку, положил себе хлеба и передал ее Ли. — Это ты должна знать, только, кажется, не знаешь.
Сбитая с толку агрессивностью жениха, Ли передала корзинку матери. Это было нечто большее, чем профессиональное рвение. Доусон вел себя как… как кто? Ревнивый соперник? Но она не рассказывала ему об авансах Монтеры. Или о своей поездке в его студию. И теперь была рада, что не сделала этого.
Подошел официант, чтобы принять заказ, и Ли заметила, что ее мать разглядывает Доусона с новым интересом. По-видимому, ей понравилась его бульдожья хватка. Что ж, а ей не понравилась. Ни капельки. Она не понимала, что означает выступление Доусона, но впервые за многие годы совет матери показался ей не таким уж плохим.
Периодически каждый должен брать привычный распорядок дня и вытряхивать из него пыль, как из старого коврика. Возьми его обеими руками, Ли. Возьми и встряхни.
У Полы Купер был один из лучших дней в ее жизни. Одета она была сногсшибательно, причесана — высший класс, и платят ей за то, чтобы в течение часа она выглядела потрясающе сексуально. Но самое лучшее то, что она только что связала мужчину своими колготками.
— Тебе не больно? — спросила она Джонни Уандера, крупного блондина и тоже модель, которому связала за спиной руки.
— Пальцы у меня еще не посинели? — саркастически осведомился Джонни. — А то они что-то онемели. Может, немного ослабишь узел?
Пола посмотрела на свои красные ногти и с сомнением поджала губы.
— Свеженький маникюр, — объяснила она со вздохом сожаления. — Извини.
— Вы, двое, готовы или нет?! — крикнул фотограф, нетерпеливо прижимая камеру к бедру. — Я вам не помешал?
Пола ослепительно ему улыбнулась: