Волна похолодела в ее душе и медленно пошла на спад. Из таких, кому поверяют тайны? – с разочарованием подумала она, стыдясь своих мыслей. Значит, он смотрит на меня лишь как на приятеля, который умеет слушать не перебивая и держать язык за зубами?
– Однако же… – Рассел негромко засмеялся безрадостным смехом. – Не хочу омрачать вечер своими излияниями. И ненавижу плакаться.
Лесли смотрела на него, не в силах скрыть, что она огорчена. Лицо Рассела посерьезнело.
– Может быть, в другой раз, – пробормотал он.
Выходило так, будто Лесли безмолвно выпрашивала у него открыться ей. Оттого что выглядело это столь нелепо и от неумения прикидываться веселой, когда на душе гадко, она резковато усмехнулась и покачала головой.
– Надеюсь, другого раза не будет. Я и так задерживаюсь второй день подряд. – Она взяла жестяную коробку, подняла с ящика крышку и принялась с сосредоточенным видом проверять, все ли игрушки на месте, чувствуя себя глупо и неуютно. – Теперь родители платят за опоздания, все верно, но здоровье не купишь ни за какие деньги, ведь так?
– Так, – согласился Рассел, пристально за ней наблюдая.
– Я рано встаю, устаю в университете, потом еще здесь, – все так же не поднимая глаз и пересчитывая игрушки второй раз, произнесла Лесли. – Надо ведь когда-нибудь и отдыхать.
– Согласен, – тихо сказал Рассел.
Лесли захлопнула крышку, собралась с силами и посмотрела ему прямо в глаза.
– Так что, пожалуйста, если можешь, забирай Терри не позднее шести. Штраф ведь ввели не просто так, а чтобы дать родителям понять: мы тоже дорожим своим временем.
Она повела себя смешно и необъяснимо. Даже грубо. Коробку с изображением котенка взять согласилась, но подвезти себя Расселу не позволила, опять вспомнив про его вчерашний отказ и сильнее разозлившись. В коробке оказались шоколадные конфеты с мармеладом и суфле внутри. Погруженная в раздумья, Лесли в этот же вечер съела добрую половину.
Почему у нее так резко испортилось настроение? Почему не хватило такта, сдержанности, мудрости? Рассел был не обязан рассказывать ей о своих личных бедах. Она трижды прокрутила в голове неприятную сцену, несколько раз повторила каждую фразу – свою и Рассела. И, совсем пав духом, обхватила себя руками, будто озябнув.
А дело всего лишь в том, подумала она, наконец отважившись взглянуть правде в глаза, что его неприятности наверняка связаны с любимой женщиной. Я это почувствовала и в некотором смысле заревновала. Безумие! А он догадался о том, что я им увлеклась, и не захотел меня расстраивать. Если бы эти его проблемы не касались жены или там подруги, он наверняка не стал бы увертываться, назвал бы все своими именами и говорил бы другим тоном, не усмехался бы. Должно быть, они из-за чего-то поссорились и теперь не могут найти предлога, под которым можно сойтись. Он страдает, поэтому и изъявил вчера желание посидеть со мной в садике. Чтобы скоротать время в обществе почти незнакомого человека, который ни случайно, ни намеренно не упомянет о той, кого ему так не хватает…