– Хотите чаю? – спросила я, обращаясь к девушке. – У нас варенье есть. Самоварное.
– Какое-какое? – воскликнула серая девушка.
Это моя психологическая уловка. Недавно взяла на вооружение при заключении договоров, и ноу-хау железно срабатывает. К примеру, если девушке сказать: «У нас домашнее варенье, угощайтесь, ешьте вволю, хоть лопните!» – она непременно проигнорирует угощение, брезгливо сложит губки бантиком, а бровки домиком. А вот «самоварное» варенье вызовет у кого угодно неподдельный интерес. Ведь непонятно – каким вареньем угощают, то ли самоваренным, то ли самоварным, и что в него положили – самовар, что ли.
– Ой, а можно? – зарделась девушка, даже треклятые пятна исчезли на минутку.
– Ешьте-ешьте, – расщедрилась я, – варенье-то Леша Ниткин принес из дома. Его много. Целых три литра. Ешьте, мне не жалко.
И в офисе послышался смех. Наконец-то ожили. Расчувствовались. И в это же время зазвонил местный телефон. Алексей быстро помахал рукой, будто дым разгонял, и преданно приник к трубке. Кроме кавалерских и пажеских функций Ниткин добровольно взвалил на себя еще и офис-секретарские обязанности. И кроме всего прочего, Алексей Ниткин числится начальником над нашими буйными модераторами.
– Настя, это тебя ищут, сотовый отключен, что ли? – прошипел Алексей, продолжая умильно внимать гавкающей трубке. Красивый рот неестественно раздвинут, глаза елейно поблескивают. Что это с ним?
– Отключен, что ли, – прошипела я в тон, но вполголоса, опасаясь нарушить деловой этикет.
Нельзя использовать личные громкоговорители при ведении телефонных переговоров. Категорически запрещено. Я вытащила сотовый из кармана брюк и включила. И сразу раздалась звонкая трель. Мой мобильник заголосил как резаный, обычно он пыжится и гудит. Что это с ним случилось – заболел, простудился на сквозняке?
– Да, – сказала я.
– Анастасия Николаевна, добрый день, Горов, – послышалось в трубке, звучал самый дивный голос на свете, великолепная симфония, – зайдите в приемную, пожалуйста. У меня есть предложение к вам.
– Настя, беги в приемную, тебя Горов ищет, – сказал обалдевший Ниткин.
Алексей растерянно смотрел на трубку, как на нечто священное и незыблемое. Он держал ее обеими руками, будто боялся уронить чье-то высокое достоинство. А коллеги остолбенели. Такого они еще не слышали. Чтобы Сам Горов искал простого менеджера! И звонил сразу с двух сторон, по двум телефонам, уму непостижимо.
Чаю мне точно не достанется. Весь выпьют. И халявное варенье слопают. Не видать мне черной смородины. А там витамины. Да пусть едят. Мне не жалко. Меня ведь Сам Горов ищет. Ждет. И что-то хочет предложить. Разыгравшееся воображение вмиг сбросило несколько коротких серий. Марк Горов предлагает руку и сердце – белая фата, флердоранж, румяная кукла на капоте. Горов предлагает новую должность – офис на седьмом этаже, два секретаря, пять телефонных аппаратов, длинный стол для переговоров, послушные и вышколенные подчиненные. Горов предлагает казенный автомобиль – ровная разноцветная линия на стоянке, «Лексус», «Вольво» и масса других вариантов, а то мой совсем истрепался по питерским пробкам. Из всех предложенных вариантов мне по сердцу пришелся самый вожделенный – рука и сердце Горова. Но они без всякого предложения мне и принадлежат. Так судьба распорядилась. И все-таки… Хотелось определенности. Я легко взбежала на седьмой этаж. Три ступени враз. Сердце гулко ухало. В ушах стучало. В висках временно поселился здоровенный дятел. Я никого не видела, зрение и слух работали в другом режиме. Они не воспринимали реальную действительность. Или совсем иначе воспринимали. Секретари проплыли смазанным пятном, огромным, слившимся, но пигментным и серым, как у моей офисной девушки. Я вскочила в кабинет. Огромный зал. Два стола. Два монитора. Телевизор. Экран во всю стену. Аквариум. Огромный. Золотые рыбки. Рыбищи. Почти акулы. Больше ничего. Пустой зал. И двое мужчин. Горов и Черников. Оба смотрят на меня, будто я только что сбежала из местного дурдома.