– Гоша, отпусти, немедленно отпусти, уронишь же! – Наверху было страшно, внизу пустота, наверху счастье. Страшно разбиться от счастья. Наверное, это самая страшная смерть, когда разбиваешься в сладкий миг привалившей наконец-то удачи.
– Гоша, я тебе не верю!
Я крикнула нарочно, чтобы он поставил меня на место. Но Гоша смертельно обиделся. Он опустил меня на землю и сердито пробурчал что-то сквозь зубы.
– Гош, я же пошутила, не обижайся, ну, не совсем удачная шутка, успокойся, мир, а? – Я доверчиво протянула ему руку. Но Гоша сунул обе руки в карманы пальто, зябко поежился и помрачнел. Я подтянула митенки, аккуратно поправляя каждый пальчик, сделав вид, что ничего не заметила.
– Поехали, что ли? – сказал он, ни к кому не обращаясь.
– Поехали, Гоша, – ответила я, будто ничего не произошло.
Мужчины – какие-то странные особи. Могут непредсказуемо обидеться, когда вообще грех на кого-либо дуться. Но Саакян надулся, как мышь на крупу.
– Гош, разгадай загадку, – я решила немного разрядить обстановку.
Сейчас начну сыпать анекдотами и афоризмами, разбрасывая вокруг бурное веселье, как конфетти, всем чертям тошно станет, не то что Саакяну.
– Лето. В офисе четверо. Из них работает только один. Кто это? – Я здорово веселилась. Меня радовало абсолютно все на свете – надувшийся Гоша, осчастливленная Блинова, уставший от жизни Бобылев. Точнее, меня радовал просто Бобылев. И меня печалило, что он смертельно устал. Но я прогоняла печаль. Пусть уляжется. Надо потихоньку привыкнуть к печали.
– Гош, так кто работает в офисе? – мне хотелось чем-то расшевелить Гошу. Но он угрюмо молчал. И я тоже замолчала. Пусть отойдет. Отмякнет.
– Чайник, – наконец сказал Саакян.
– Не чайник, а кондиционер, Гоша, – я рассмеялась.
Ведь все сложилось удачно. Можно спокойно работать. На себя. Не на фирму. Теперь мы с Гошей – сами себе фирма и хозяева жизни. Собственники своего дела.
– Я тут анекдот недавно слышала, прикольный, – болтала я без умолку. – В Таиланде группа российских туристов выходит после гулянки на балкон отеля, ошарашенно осматривают опустошенную цунами окрестность и удивленно восклицают: «Ну, мы вчера и погудели!» Смешно, Гоша?
– Не смешно, Инесса, угомонись ты, – буркнул Гоша. И я притихла. В конце концов, нельзя смешивать жанры. Один хочет болтать глупости, у второго вдруг пропало настроение. Надо считаться.
Мы доехали до Невского проспекта, Гоша вышел из машины, куда-то испарился. Я занялась физиономической гимнастикой, поднимала и опускала брови по японской системе. Вредную привычку можно перевести в косметическую процедуру. Такие тренировки полезны для глаз. Вскоре Саакян вернулся. Сел за руль, немного помолчал, затем сказал, опять ни к кому не обращаясь, будто меня не было в машине: