– Маринка, это я, – виноватым голосом сказала Инесса, забыв поздороваться.
– Чего тебе? – спросила Егорова.
Она тоже забыла поздороваться. Две интеллигентные и образованные девушки, способные разговаривать на трех европейских языках без акцента, стояли в дверях и смотрели друг на друга, будто увиделись в первый раз и до этой минуты не были даже знакомы.
– Дело у меня к тебе, Маринка. – Инесса улучила момент, нагнула голову и просочилась в квартиру, не обращая внимания на взъерошенный кокон наверху.
Кокон угрожающе накренился.
– Какое дело, Веткина? Какие у нас с тобой могут быть дела? – грозно вопросила Егорова.
Инессе пришлось сделать вид, что она не замечает уничижительного тона. В конце концов, Веткина явилась без звонка, хозяйка имеет законное право не впустить ее в дом, тем более дом этот временный, съемный, и Егоровой не принадлежит.
– Марин, ты болеешь, что ли? Давай я за лекарствами сбегаю, – Инесса изобразила готовность к милосердию.
Бежать в аптеку ей не хотелось, но главное – предложить услугу. Капризный клиент может отказаться от предложения.
– Не надо, я уже вылечилась, – сердито буркнула Егорова.
Простуженная Маринка красиво болела – в коротеньких сексуальных шортах, настолько легкомысленных, что взгляд Инессы стыдливо ушел вбок. Даже смотреть на них неприлично.
– А-а, – с пониманием кивнула Инесса.
Егорова уселась в кресло и задумалась. Инесса тоже молчала. Астенический синдром какой-то. Явилась к подруге без звонка. Может быть, у Маринки свидание, она мужчину ждет, вон и голову вымыла, видимо, весь день в ванне отмокала. Можно уходить без разговоров. Нечего даром время тратить. Маринка смотрела сквозь Инессу, словно она была капроновой шторой. Шортики на Егоровой задрались. Шортики, майка и мохеровый шарф на голове. Больная Егорова выглядела лучше, чем здоровая. Есть женщины, которым идут болезни и страдания, как красивое и нарядное белье. Они становятся лучше и чище, а на лице проступает интересная бледность.
– Марин, ты когда-нибудь зарабатывала «левые» деньги? – зачем-то спросила Инесса.
Спросила и испугалась. Неужели Егорова такая дура, чтобы сознаваться в неблаговидных поступках. Тем более подруге, с которой недавно поссорилась.
– Когда случай выпадет, что ж не заработать? – собственническим тоном прокукарекала Егорова.
– И тебе не бывает стыдно? – удивилась Веткина.
– С какой это стати? – вытаращилась Егорова. – Я три года парилась в секретаршах, пока меня не перевели на менеджмент. На голом окладе особо не пошикуешь. Редко, но мне перепадает «левак». Чего стесняться, все так делают. Весь мир на том стоит.