В понедельник она пришла на работу, и все было именно так, как она и предполагала: все смотрели ей вслед, и бабы шушукались о ценах на фигуру, и она опять наткнулась на Евгения в коридоре за тем же поворотом, и он опять растерялся, и опять сказал:
— Ты хорошо выглядишь…
— Это потому, что отдохнула как следует, — объяснила Тамара. — Главное для внешности — это как следует высыпаться. А я так хорошо выспалась, так выспалась…
Улыбнулась легкой улыбкой с неизбежным оттенком торжества и снисходительности, кивнула ему и побежала к себе. Все с той же улыбкой вошла в кабинет, села за стол, вынула из ящика лист бумаги и написала заявление об уходе по собственному желанию.
Когда она отдавала заявление секретарше главного, та смотрела на нее почти с ужасом: кто ж по собственному желанию уходит с такой работы? Да еще в такое время! Но спрашивать ничего не стала, а Тамара ничего не стала говорить, улыбнулась, помахала рукой и побежала собирать свои вещички, которые жалко было оставлять — кактус, который она сама много лет назад принесла сюда и за которым все эти годы старательно ухаживала, толстую, растрепанную, тяжелую, как кирпич, записную книжку, которую она все эти годы набивала телефонными номерами, фотографии дочек, любимую перьевую ручку, новые, еще не распечатанные колготки, на всякий случай всегда лежащие в столе, и большое махровое полотенце — у нее была привычка умываться после обеда, и она всегда держала в шкафу мягкое махровое полотенце. Кажется, ничего своего у нее здесь больше не было. И почему это раньше ей казалось, что у нее здесь абсолютно все свое?
Заглянула Ленка, молча понаблюдала, как Тамара укладывает в коробку от принтера свое барахлишко, сказала недовольно:
— Поговорить бы надо.
— Лен, потом, ладно? — Тамара заворачивала в газету кактус, дело это было трудоемкое, и отвлекаться ей не хотелось.
Ленка подумала, пожала плечами и молча исчезла, тихо притворив дверь.
Приглушенно запиликал внутренний телефон — секретарша главного официальным го-лосом сообщила, что шеф хочет поговорить с Тамарой. Тамара удивилась: о чем таком хочет разговаривать с ней шеф? Она же уходит!
В коридоре она наткнулась на Евгения — на том же месте, корни он здесь пустил, что ли? Увидев ее, он сказал хмуро:
— Нам бы надо поговорить, как ты считаешь?
— Что-то сегодня всем надо со мной поговорить, — удивилась Тамара. — Извини, сейчас не могу — иду с шефом разговаривать. Потом еще один разговор запланирован. А потом — не знаю, как получится.
И пошла не оглядываясь, но точно зная, что он стоит на своем любимом месте и смотрит ей вслед. Бедненький, корни небось сохнут в паркете… Надо бы полить, пока не завял. Эта мысль развеселила ее, и Тамара вошла с затаенной насмешливой улыбкой, увидеть которую шеф явно не ожидал.