Наверное, он в этот момент выглядел довольно глуповато, когда вдруг ни с того ни с сего хохотнул от этой собственной мысли, спугнув наглых голубей, требовавших от него подачки.
…Вера появилась ближе к обеду, когда Калюжный уже отчаялся ее ждать. Она выглядела деловито, уже без откровенной влюбленности в глазах, к которой Калюжный так привык. Впрочем, оно и понятно: до сих пор он всегда видел ее только вне службы, а тут в любой момент она может встретить кого-нибудь из знакомых. Хоть она женщина и незамужняя, свободная, однако внешние приличия считала необходимым соблюдать всегда.
— Прости, все оказалось не так просто, как я думала.
У Константина разочарованно вытянулось лицо. Ну а Вера продолжила, лишь интригующе выдержав некоторую паузу.
— Но теперь все готово, пошли. Тебя ждут.
…Огромная подпружиненная дверь раскрылась тяжело.
— Это что ж, ты каждый день ее такую таскаешь? — поинтересовался Калюжный.
— Что поделаешь… Они у нас на всех подъездах такие.
Им навстречу поднялась из-за столика молодая женщина в форме прапорщика. Из-под пилотки на погоны струились богатые рыжие волосы.
— Майор Калюжный, — представила Константина Вера. — Пропуск на него заказан…
— Ваше удостоверение!
Проверив документы, рыжая стражница четко вскинула руку к пилотке.
— Ишь, как они у вас тут вышколены, — проговорил Калюжный, пока они поднимались в лифте. — У нас на аэродроме такую эффектную девицу посади к дверям, так это будет все равно, что оставить их вообще без присмотра…
— Так это еще в наш подъезд вход более простой, — ответила Вера. — Через другие даже не все наши сотрудники смогут войти.
И она объяснила, что для входа в Центр общественных связей ФСБ существует специальный подъезд. Из него лифт поднимается только на третий этаж, где ЦОС и размещается. Пройти в другие подразделения ФСБ можно только при наличии соответствующих документов — иначе не пропустит внутренняя охрана.
На третьем этаже двери лифта разъехались и Калюжный шагнул в открывшийся коридор. И вновь почувствовал, как внутри прокатилась трепетная волна. Ему почему-то подумалось, что сейчас на него смотрят тени всех тех, кто здесь томился раньше, а те, кто томится теперь, чувствуют его приход и осуждают его за то, что он на свободе и сможет скоро отсюда уйдет.
— А где у вас камеры? — спросил он, оглядывая глухой коридор с обитыми панелями стенами и выходящими в него плотно закрытыми дверями.
— Какие камеры? — не сразу поняла Вера. — Ты имеешь в виду телекамеры наблюдения?
Они повернули за угол. Здесь оказался большой холл с несколькими столами и креслами вдоль стен. В глубине холла виднелась большая, наглухо запертая дверь.