Поллард пристально глядел на него, пытаясь понять, но это ни к чему не привело. Как всегда, он видел спокойную крупную голову, глаза непроницаемые и улыбающиеся.
- Да что это за чертовщина наконец?
Маркэнд попыхивал сигарой.
- Вероятно, выдумки Элен? Понадобилось сделать из вас общественного деятеля или еще что-нибудь вроде этого?
Маркэнд покачал головой.
- Ну хорошо, - оживился Поллард, - положим, вы решили пустить на ветер свою жизнь, но вы ведь должны подумать о жене, о детях. Продав свою долю сейчас, вы обрекаете их на относительную бедность. Говорю вам: капитал в двести тысяч - ничто по сравнению с тем, что нас ожидает. Сидите на месте, и вы сделаете своих детей миллионерами. В конце концов, это ваш долг и перед семьей...
- Мой долг перед женой и детьми - продолжать вести жизнь, которая не по мне?
- Ба-ба, старина, каждый делает деньги, как умеет... У вас есть лучший способ про запас?
- А зачем мне делать деньги? В особенности если они у меня уже есть?
- Дэвид, вот теперь вы говорите как человек, лишенный размаха. Десять тысяч в год - это не деньги.
- Это - прожиточный минимум.
- Кто, черт возьми, думает о прожиточном минимуме?
- Вы не то хотели сказать. - Маркэнд встал и внушительно выпрямился перед своим собеседником. - Вы хотели сказать: "Кто, черт возьми, думает о жизни?"
Поллард неопределенно улыбнулся; слова Маркэнда ничего не говорили ему.
- А вы, мой мальчик, полагаете, очевидно, что если вы получили в наследство несколько долларов, то для вас жизнь означает безделье? Очень досадно, что старик не предвидел этого.
- Вряд ли вы точно знаете, что старик предвидел и чего он не предвидел. - Маркэнд снова сел, он вдруг почувствовал усталость.
- Не пройдет и двух месяцев вашего отпуска, как вы измените решение. Вы просто переутомлены, и Соубел с Сандерсом сразу сообразили, в чем дело.
Маркэнд забарабанил пальцами по столу. Он видел, как этот человек, такой озабоченный, кружит в пустоте. Он захотел сказать ему про Лоис.
- Дела занимают большое место в вашей жизни, - сказал он.
- Разумеется, - сказал Поллард.
- Разумеется? - повторил Маркэнд.
- И вы очень скоро, черт возьми, увидите, какое место они занимают в вашей, после того как побездельничаете месяц-другой. Кроме дел, больше ничего нет в жизни. По крайней мере, для мужчины.
- Может быть, вы правы, - сказал Маркэнд.
- Конечно, я прав, - сказал Чарли Поллард.
Завтракать Маркэнд отправился один. Он шел по Уолл-стрит, финансовому сердцу страны. - Итак, я ухожу из этого мира. - Мужчины и женщины, спешившие поесть, казалось ему, не сознавали, где они. Как отдельные единицы, они были невесомы, они были лишь атомы, и что-то, слишком смутное, чтобы это можно было назвать мыслью, подсказывало Маркэнду, что, если бы круг их сознания был шире, каждый из них был бы более весомым. Жалкие клячи в шорах на Ист-Риверской верфи, жевавшие удила, погрузив морду в мешок с сеном, казалось, занимали больше места в мире. Маркэнд поглядывал на дома до сторонам: одни - приземистые, другие - высоко взметнувшиеся над улицей. Дела - вот единственное, что занимает всех этих людей, и оттого они пусты; вот из чего созданы все эти дома, и оттого они непрочны. О чем бы ни думали, пожевывая удила, ист-риверские лошади, их мысли куда реальнее. Но деньги... Они дают жене и детям все, что нужно. Что же в этом нереального? И даже если он покинет деловой мир, все будет по-прежнему. Каждая ложка проглоченной пищи, одеяла на детских постелях, шелк, облегающий тело Элен... Может быть, деловой мир непрочен, но он сам весь опутан его сетями, и вместе с ним - те, кого он любит.