Беспокоило Зихерта нетерпение, проявляемое сверху. Усилия недругов, пытавшихся переложить собственные неудачи на плечи гестапо, вынуждали тех, наверху, требовать от Зихерта определенных результатов. И в обстановке, когда участившиеся диверсии могли и в самом деле породить иллюзию о полной бездеятельности гестапо, Зихерт вынужден был скрепя сердце пойти на преждевременные шаги. Он понимал, что торопится и выкладывает свои козыри намного раньше срока, однако и медлить он больше не мог, не имел права. Прежде всего этого требовала его собственная безопасность.
Так что Ася, болтая о служебных неприятностях шефа гестапо, выдавала со слов своего недальновидного покровителя желаемое за сущее. Зихерт и не думал складывать оруяжия. Больше того, в эти дни он начинал свою генеральную облаву.
Вторую русскую зиму хозяйство генерала Рихтера встречало во всеоружии. Генерал сам проследил, чтобы все военнослужащие получили зимнее обмундирование. Квартиры летчиков на авиабазе хорошо отапливались. Прошлой зимой свирепые морозы доставляли массу хлопот мотористам: они вынуждены были всю ночь напролет дежурить на аэродроме, через каждые полчаса прогревая моторы самолетов. В этом году авиабаза получила специальные моторные разогреватели. И хоть стрелка термометра опускалась порой до сорока градусов, технический персонал не знал трудностей. На базе появились самолеты на лыжах. Все машины были перекрашены в белую и серую краску — под цвет снега и белесого зимнего неба.
Пользуясь фронтовым затишьем, летчики целыми днями тренировались в строевых полетах, в высшем пилотаже, в бомбометании и стрельбе по мишеням. Неудачи минувших месяцев забылись. Вновь, как и в прошлом году, немецкие офицеры стали бахвалиться, что успех русской кампании решится в ближайшие недели. Только теперь говорилось не о Москве, а о далеком Сталинграде. Уверяли, что Гитлер решил одним мощным ударом перерезать основные артерии упрямого организма России.
А у стен города на Волге, как узнавали по радио подпольщики, развертывалось в эти дни упорное, кровопролитное сражение.
Но борьба не затихала и здесь, далеко от Волги. Велиславль, как и прежде, подвергался методичным бомбардировкам советской авиации. Крупной фугасной бомбой подняло на воздух офицерскую гостиницу, на станционных путях взрывались и горели воинские эшелоны… Стремясь уберечь свое хозяйство от новых разрушений, генерал Рихтер требовал максимально рассредоточивать боевые самолеты на отдыхе. «Маскировка, маскировка!»— настойчиво повторял он. Однако и замаскированные машины становились жертвой ночных бомбежек.