— Ребята, в Епищеве самогонки много, — залихватски проговорил он. — Давайте-ка завернем к Дурнову на огонек!
Полицаев нечего было уговаривать — там, где пахло самогонкой, они всегда не прочь задержаться.
Заехали к Дурнову. Тот был рад гостям из города, да еще каким — своим в доску. Местные-то на него все зверем смотрят, даже и выпить по-человечески не с кем. А тут, как ни говори, одна служба, один крест несут. Жена Дурнова, толстая и проворная, гораздо моложе Дурнова и потому, видать, не первая на его веку, ловко и быстро накрыла на стол, поставила большой графин с первачком. Сам Дурнов, перекрестившись (последнее время стал он особенно набожен, меньше надеялся на фашистов, больше на бога), сел за стол и разлил самогон по стаканам.
— Выпьем за службу, господа полицаи!
Выпили. На сковороде зашкворчала жареная свинина. В тарелках краснели соленые помидоры, желтела квашеная капуста. Как будто и не было войны для дурновской хозяйки. Кому война, а кому — мошна полна.
— Ты что ж, Иван Михайлович, брезгуешь моим питьем? — проворчал Дурнов, указывая на недопитый стакан.
— Не спеши, староста, не спеши, дай закусить сначала, — оправдывался Иван Михайлович. — Уж больно хорошо готовит твоя жена. А капустка-то, капустка-то какая! — с восхищением продолжал он, поддевая вилкой хрустящий клин крепкой, янтарно-желтой капусты. — Сначала о деле давай поговорим, а потом можно пить до зеленых чертей. Командование приказало в десять дней собрать продовольствие и теплые вещи для армии. Начнем с твоей деревни. Майор назвал тебя лучшим старостой. К награде тебя представляет.
— Это дело знакомое, сможем, — самодовольно протянул Дурнов. — Принесут, не пикнут. А попробуют голос подать — выпорю принародно!
Упившись невероятно, полицаи повалились спать. Только один Иван Михайлович долго не мог заснуть. Он выходил во двор, смотрел на коней, несколько раз перепрятывал предназначенные для партизан электрические батареи.
Утром, пока полицаи и сам Дурнов продирали глаза и опохмелялись, Иван Михайлович решил пройтись по деревне. За пазухой лежал мешочек с батареями.
Вот и домик в самом начале улицы, под номером 6. Здесь, как ему было передано, должна проживать та самая Тамара Васильева.
А вдруг не здесь? Зайдет Иван Михайлович, встретят его незнакомые люди, а никакой Васильевой там уже нет. Что тогда сказать? Спросить, где живет староста? Так ведь уже все Епищево знает о приезде бургомистра.
Пока он размышлял, стоя перед закрытыми ставнями, заскрипели ворота и показалась молодая стройная женщина. Она выводила корову.