Палачи остановились. Иван Михайлович шевельнул руками, прося отпустить его, и, собрав последние силы, сделал шаг вперед.
— Братья, родные! — прокричал он бессознательно радуясь тому, что голос его слышен, что он может проститься с народом. — На миру и смерть красна! Прощайте! Не бойтесь фашистов, гоните извергов с нашей земли, пусть ваши дети будут счастливы!
Палач накинул веревку.
— Смерть немецким оккупантам! Да здравствует наша Родина!
Палач дернул веревку, и ноги старого учителя закачались над толпой. Женщины плакали в голос. В задних рядах слышались гневные возгласы.
Солдаты подняли стрельбу, начали разгонять толпу. Люди расходились по домам, копя злость, гнев, жажду мщения.
В эту ночь майор Дитер фон Гаген впервые за всю войну написал грустное письмо в Германию. Между строк можно было прочесть: в России нас ничего не ждет, кроме позора.
XIX
Впереди между деревьями промелькнула тень.
— Эй, друг, подожди! — окликнул Павлик. Но человек побежал, прячась за деревьями. Павлик бросился за ним огромными прыжками напрямик через кусты.
— Стой, дурак, застрелю! — пригрозил он, когда до беглеца оставалось шагов десять.
Человек остановился — белобрысый, перепуганный парень, не знает, что делать, то ли руки вверх поднимать, то ли на колени падать.
— Куда бежишь? Как сюда попал? Подошли Жилбек, Мажит, другие партизаны.
— Из деревни Зверинка, — проговорил парень, переводя испуганный взгляд с одного на другого.
— Как звать?
— Тимка.
— А чего от людей бежишь? Натворил что-нибудь?
— Думал, что вы немцы. Три дня назад партизаны взорвали железную дорогу возле Понятовки, поезд в крушение попал… Немцы разозлились и спалили нашу деревню. Всю как есть, ни одного дома не оставили. Хотели, чтобы мы партизан выдали. А откуда мы знаем? Так они взяли да троих повесили. И брата моего старшего повесили. Вот и вся деревня разбежалась.
— Куда? Где они сейчас?
— Километра два отсюда. Нас с одним дружком послали, чтобы мы за немцами следили. Если заметим поблизости, чтобы сразу предупредить своих. Никого не щадят, сволочи, ни старого, ни малого. В городе, говорят, своего бургомистра повесили. Русского, учителем раньше был.
— Кто говорил?! — воскликнул Павлик.
— Люди говорят. Что вы на меня так кричите, я-то при чем?
— Когда повесили, за что?
— Говорят, он взрывал все — и заводы, и дорогу, был главным партизаном.
— Неужели Ивана Михайловича? — проговорил Павлик.
— Кто это? — спросил Жилбек. — Знакомый?
— Больше чем знакомый. — Павлик посмотрел на парня и добавил — Потом расскажу, Жора, наедине. А ты, парень, расскажи-ка мне подробно, где твоя деревня спряталась? А может, врешь?