— Поверить не могу, — раздался едва слышный шепот.
Алекс обернулся и увидел, что Вадим стоит у другой стороны комнаты, рядом с черным провалом туннеля, что должен был вывести их на поверхность. Проводник, поймав взгляд Кобылина, повысил голос.
— Они не убивают без причин, — пояснил он. — Подземники, конечно, не ангелы, но чтоб вот так, трех пацанов. За что? Почему? Не понимаю. Если они и убивают, то одним ударом, и трупы прячут. А не разбрасывают, как мусор. Поверить не могу….
— И правильно, — сквозь зубы процедил охотник, чувствуя, как ярость бьется в висках частым пульсом. — Не верь. Это подстава.
— Что? — потрясенно спросил проводник.
— Подстава, — повторил Кобылин, наклонясь над телами. — Их убили не подземники.
— А кто? — хрипло спросил Вадим, отлепляясь от стены. — Кто это сделал?
Тьма навалилась на плечи Кобылина тяжелым одеялом, мир полыхнул кровавой пеленой. Охотник успел вскочить на ноги и даже вскинуть дробовик, прежде чем темнота распахнула свое нутро.
— Ложись! — крикнул Кобылин.
Вадим замер, с изумлением взглянув на ствол дробовика, смотревший прямо ему в грудь. А потом темнота за его спиной сгустилась, отрастила когти, вцепилась ими в худые плечи проводника и рывком утянула во тьму.
Кобылин закричал, и дробовик взорвался ослепительной вспышкой выстрела.
Тьма взорвалась воем, заметавшимся меж стен. Кобылин прыгнул в сторону, кувыркнувшись по мокрым камням, — за краткий миг вспышки выстрела он увидел, как огромная темная фигура, пригибавшая Вадима к земле, повалилась навзничь, сбитая с ног зарядом серебряной картечи. Но увидел он и вторую тень, что стояла за первой.
Откатившись в угол, Алекс приподнялся на колене, вскинул дробовик и понял, что не успеет — жаркое дыхание зубастой морды ударило в лицо. Кобылин вскинул руки, но когтистая лапа схватила его за горло и оторвала от пола. Выронив дробовик, охотник обеими руками вцепился в волосатое запястье, пытаясь вырваться из смертельной хватки. Когти утонули в толстой вате воротника куртки, но длинные пальцы сжимались, грозя сломать гортань. Охотник захрипел, забил ногами, пытаясь ударить тварь в живот, но та лишь вытянула лапу и хлопнула Алекса спиной о каменную стену. Кобылин захрипел, горящие желтым огнем глаза надвинулись на него из темноты, слово два орудийных ствола.
Это был оживший кошмар — тот самый, что мучил охотника каждую ночь. Все повторялось снова: темнота, оскаленная пасть, горящие глаза… С клыков капает слюна, острый собачий нос блестит в темноте, а зловонное дыхание бьет в лицо. Оборотень. Он снова один на один в темном подвале с оборотнем.