— Что нужно пану Апостолу еще? Кажется, я знаю. Посмотри на его неприступный вид, горделивую осанку, надутые от важности щеки. Какое положение определил ему Мазепа в походе? Наказной гетман. То-то его и распирает от собственного величия. Не думаю, чтобы ему было приятно вновь стать обычным полковником, и уверена, что он давно мечтает о чине Генерального есаула или хорунжего. Верно, что маетки, землю и золото не возьмешь с собой в могилу, но память о нем, как Генеральном старшине, надолго переживет его кончину и будет гордостью его потомков. А пан полковник Апостол очень честолюбивый человек, и если при его возрасте и тяжком увечье продолжает исправно нести военную службу, значит, полагает, что еще не достиг зенита своей карьеры и славы. Так помогите ему этого достичь, и благодарный Апостол не останется в долгу.
Тетка внимательно посмотрела на Марысю, улыбнулась какой-то странной, непонятой ею тогда улыбкой.
— А ты неплохо разбираешься в людях, племянница. Полковник Апостол действительно не прочь стать кем-нибудь из Генеральных старшин — есаулом, хорунжим, бунчужным. И гетман Мазепа всеми силами готов помочь ему в этом... естественно, если пан полковник будет его сторонником в борьбе с Россией.
— Вижу, вы смогли подобрать нужный ключик к особе пана походного гетмана. Надеюсь, столь же успешно обстоят ваши дела и с полковником Скоропадским? — предположила Марыся.
— Как ни прискорбно, пан стародубский полковник оказался более крепким орешком, нежели мы думали. Конечно, у него, как у всякого человека, тем более мужчины, есть слабые стороны характера, и они нам известны. Но как сыграть на них... вернее, кому удалось бы успешнее сыграть на них... мы еще не знаем. А нам нужен, нам очень нужен такой человек... — и тетка вновь скользнула по лицу Марыси тем странным, непонятным взглядом, что однажды уже удивил ее.
— Тетя, я вас не совсем понимаю. Если известны уязвимые места в характере полковника, неужели так трудно использовать их в своих интересах? Тем более вам, в мастерстве которой плести интриги нет равных во всем королевстве. Или уязвимое место пана Скоропадского столь необычно, что у вас попросту нет к нему ключика?
— О нет, самое уязвимое место полковника то же, что у большинства мужчин — он очень любит женщин.
— Но ему на вид никак не меньше пятидесяти лет, а в этом возрасте для большинства мужчин женщины уже не самое главное в жизни. Их больше влекут дружеские застолья, карты, охота, путешествия, а на любовниц не хватает ни сил, ни времени.
— Твои рассуждения верны в отношении большинства мужчин, но не всех. Настоящий мужчина в пятьдесят лет — это конь-огонь, и для него по-прежнему женщины стоят на первом месте. Разве твой благоверный моложе? А ведь его постоянно тянет на баб... не в общество приличных, уважающих себя женщин, требующих внимания и должного с собой обхождения, где ему попросту делать нечего, а именно на вульгарных баб, всевозможную уличную и трактирную дрянь, которая встретит его в любом состоянии с распростертыми объятиями и удовлетворит самую гнусную прихоть по первому требованию. Но оставим в покое твоего муженька, он ничем не хуже и не лучше тех, кого мы почему-то зовем красой и цветом сильной половины Речи Посполитой. Возвращаясь к полковнику Скоропадскому, добавлю, что он любит не просто женщин, а красивых, я даже сказала бы... очень красивых женщин.