Шлем был мотоциклетный, черный и блестящий, прозрачное забрало было опущено. Лицо тоже казалось черным, но я решил, что черным был вязаный подшлемник, а не кожа. Кажется, мелькнули джинсы, куртка, перчатки и черные кроссовки. Слегка повернув голову, он, должно быть, заметил меня, беспомощно стоявшего, но даже не остановился, чтобы вновь «отключить» меня. Перемахнув через калитку, он побежал по улице, а я так и остался стоять в палисаднике, пока у меня слегка не прояснилось в голове.
Когда наконец это в некоторой степени произошло, я, поднявшись по ступеням, пошел в дом. Ключи по-прежнему торчали в нижнем замке, те самые три ключа, которые были у Клариссы и которыми я пользовался вместо тяжелой связки Гревила. Держа их наготове в руке, я все упростил для этого незваного гостя.
В испуге я сунул руку в карман проверить, на месте ли основная связка ключей Гревила, и, к своему облегчению, обнаружил, что она благополучно позвякивает у меня в брюках.
Выключив прожекторы и «собаку», я в неожиданно наступившей тишине закрыл входную дверь. Войдя в малую гостиную Гревила, я увидел, что там словно пронесся ураган. Скорее разозлившись, чем ужаснувшись всему этому хаосу, я поднял валявшийся на полу телефон и позвонил в полицию.
— Ограбление, — сказал я. — Преступник скрылся.
Затем взявшись за голову, я сел в кресло Гревила, с чувством выругался, осторожно ощупывая болезненно набухавшую на черепе шишку. «Опять получил из-за своей немочи. Как и в прошлое воскресенье. Слишком уж однообразно, чтобы посчитать за совпадение. В обоих случаях „шлем“ знал, что меня достаточно толкнуть. Видимо, надо радоваться, что он на сей раз не размозжил мне голову, хотя у него была такая возможность. Сейчас обошлось и без ножа».
Немного посидев, я усталым взглядом окинул комнату. Картины были сорваны со стен и почти все разбиты; столы с выдернутыми из них ящиками опрокинуты; каменные коричнево-розовые медвежата валялись на полу; хризантема с землей растоптана на ковре, а сам горшок торчал из разбитого экрана телевизора; видеомагнитофон брошен на пол; видеокассеты со скачками разбросаны вперемешку со спутанной пленкой. Все это варварство бесило меня ничуть не меньше, чем моя собственная беспомощность.
Многие книги были скинуты с полок, но с мрачным удовлетворением я отметил, что ни одна из них не лежала раскрытой. Хоть в книжках-шкатулках и не было бриллиантов, грабитель не знал, что они с тайниками. «Слабое утешение», — подумал я.
В конце концов приехали полицейские, один — в форме, другой — в штатском. Услышав звонок в дверь, я пошел в холл, посмотрел в «глазок» и впустил их, объясняя, кто я и почему здесь. Они оба были примерно моего возраста и уже успели повидать много подобных вторжений.