Адвокат бродил по палубе и долго стоял на носу, где пристроилась на своем излюбленном месте рыжая собачонка Рында.
— Рында нам рыбу высматривает, — шутили моряки.
Собачонка с деловитым видом просиживала тут часами, зачарованно вглядываясь в морскую даль. Но стоило только кому-нибудь крикнуть:
«Рында, трап украдут!» — как она вскакивала и, заливаясь неистовым лаем, кидалась на защиту судового имущества.
День был тихим, безветренным, море по-осеннему спокойным, как потускневшее от старости зеркало. Вода шелестела и пенилась, вспоротая форштевнем. Но, постояв тут в тихую погоду, Арсеньев теперь мог представить, как будут хлестать через низенький борт даже небольшие штормовые волны. А при десяти баллах... Конечно, Голубничий прав. Немыслимо посылать во время шторма впередсмотрящего — верная гибель.
Арсеньев облазил все коридоры и трапы, с непривычки то и дело больно спотыкаясь о непомерно высокие стальные порожки — комингсы. Заглянул в пышущее жаром и наполненное вечным гулким грохотом машинное отделение. Посидел в тесной рубке радиста. По своей сухопутной неопытности, не спросив разрешения, поднялся в ходовую рубку и сразу же убедился, что отсюда далеко всё прекрасно видно. Никакой впередсмотрящий не нужен.
В рубке царила торжественная тишина. Только изредка что-то пощелкивало, когда матрос, стоявший на руле и не сводивший глаз с компаса, начинал легонько поворачивать штурвал.
Арсеньев заглянул в штурманскую, где на стене мерно тикали громадные медные часы, а пониже мерцало окошечко в сером стальном ящичке эхолота.
— Значит, вы будете защищать Голубничего? — спросил капитан. Решил, видно, что надо же, наверное, о чём-то поговорить с гостем.
— Да.
Помолчали, потом Арсеньев спросил:
— А как вы считаете, виновен Голубничий? Что люди говорят? Ведь всем известна его история?
— Кто же не знает. А говорят разное, — неопределенно ответил капитан, не глядя на адвоката.
— Ну а ваше мнение?
— Сергей Андреевич капитан опытный.
«Вот какой упрямый мужик, хоть клещами из него слова вытягивай», — подумал Арсеньев, но не отступился.
— Значит, вы думаете, он не виноват в гибели траулера?
— Кто его знает. Я ведь там не был. А в море всякое бывает. — Он опять замолчал. Арсеньев хотел уже задать следующий вопрос, но капитан неожиданно разговорился:
— Вот мы, к примеру, стоим тут с вами на мостике. Тишина кругом, полный штиль. А дремать всё равно нельзя. Налетит шквал или, к примеру, снежный заряд. Такое начнется... — Он укоризненно покрутил головой, словно стыдя природу за такие подвохи.
Наступившая пауза опять грозила затянуться, и адвокат спросил: