Попугай, словно подтверждая его мнение, опять выкрикнул свою загадочную фразу.
— Да, чуть не забыли: попугай в клетке, выкрикивающий одну и ту же непонятную фразу, предположительно, на полинезийском языке, — деловито продиктовал в микрофон Волошин. — Породу попугая следует уточнить с помощью биологов экспедиции. Ну, кажется, всё странности.
Ловко отломив пинцетом небольшой кусочек от металлической лепешки, Волошин добавил:
— Все предметы и деньги оставлены на тех местах и точно в таком положении, в каком обнаружены. От металлической плитки взят небольшой образец для уточнения его состава в лаборатории.
Сергей Сергеевич ещё раз внимательно посмотрел вокруг, чтобы проверить, не упустил ли чего, и вдруг, нахмурившись, с видом заправского Шерлока Холмса — не хватало только традиционной трубки в зубах, но тут уж ничего не поделаешь, ибо Волошин не курит, — начал рассматривать грязное стекло иллюминатора.
— Так, — многозначительно произнес он, приближая к губам микрофон. — В стекле иллюминатора отверстие с трещинами вокруг и оплавленными краями, диаметром примерно миллиметров, — он на минуту замолчал, вынимая из кармана штангенциркуль, с которым никогда не расставался, и тщательно измеряя отверстие, — диаметром шесть и семь десятых миллиметра. Судя по его виду, — добавил Волошин торжественно, — вполне возможно, отверстие является пулевой пробоиной.
— Надо бы поискать пулю, — добавил он, выключая микрофон и озабоченно озираясь вокруг. — Она или застряла в переборке, или валяется где-нибудь на полу.
Мы с Володей посмотрели на пол и переглянулись с одинаковой брезгливой гримасой: шарить в такой грязище? Бр-р.
— Сергей Сергеевич, ну что мы — сыщики, что ли? — взмолился штурман. — Не наше это дело — пули искать. Пусть этим детективы занимаются, вы же сами сказали. А мы должны только составить акт о том, что экипажа на шхуне не обнаружено и куда он делся — неизвестно. И поскорее, — добавил он многозначительно, — а то хозяин с меня голову снимет, да и вам не поздоровится.
Упоминание о вполне вероятном капитанском разносе подействовало даже на Волошина. Ещё раз окинув ястребиным взглядом каюту, он с явным сожалением сказал:
— Ладно, пошли дальше.
Мы осмотрели две другие такие же крошечные и грязные каютки. В одной, видимо, жил суперкарго — помощник капитана, ведавший грузами, потому что в ней были грудой навалены в углу новенькие спортивные тапочки, пузырьки с одеколоном и несколько свертков пестрой материи — остатки нераспроданного товара.
И тут койка оказалась незаправленной, и на ней валялась в спешке брошенная куртка...