И Брыле еще что-то нужно.
Веки его непроизвольно дрожали. Только бы этого не заметил Брыла. Наверняка это покажется ему подозрительным. Чарковский, пытаясь придать беседе легкий, шутливый тон, спросил:
— Хотите, чтобы я исповедовался перед вами?
— Почему вы так решили? — Брыла смотрел проницательно.
Дада натянуто засмеялся, затем, став серьезным, достал сигарету и заговорил:
— Тогда в чем же дело?
Хорунжий долго раздумывает, прежде чем задать следующий вопрос. Этот человек откровенничать не станет — он тщательно скрывает свои мысли от окружающих, словно ядро ореха в скорлупе.
— Хочу спросить вас, подпоручник, как вы оцениваете обстановку в батарее?
Чарковский делает глубокую затяжку и быстро выпаливает:
— Как и все…
— Погодите-ка, я еще не успел даже спросить вас, что именно меня интересует, — усмехнулся Брыла.
— Нетрудно догадаться. Листовки, случай дезертирства, история со стенгазетой…
Хорунжий кивает.
— И как же вы все это понимаете?
Чарковский пожимает плечами. Какое-то время молчит, потом, будто пораженный догадкой, вспыхивает:
— Полагаю, вы не считаете, что я имею к этому какое-то отношение?!
— Я этого не говорил…
Командир взвода уже потерял контроль над собой. Срывается со стула и, перегнувшись через стол, цедит сквозь зубы:
— Скажите прямо… Вы считаете, что я…
Брыла смотрит на него в упор:
— Я вас в этом не подозреваю.
Чарковский облегченно вздыхает, но недоверчивость не оставляет его:
— Э-э-э… вы же всех довоенных офицеров подозреваете…
Хорунжий отрицательно качает головой:
— Ничего подобного. Вам ведь известно мое отношение к Мешковскому. Для нас каждый офицер одинаково ценен! Каждый честный офицер, — подчеркивает он.
Чарковский присвистнул:
— Мешковский! Да он же ваш с потрохами!
Хорунжий на этот раз взглянул на него без тени доброжелательности:
— Что значит «ваш»?
«Проклятое веко! Дергается все сильнее. Куда клонит Брыла? Что он хочет выудить у меня? Может, все знает? А если да?..»
Чарковский неожиданно находит выход из положения и, снизив голос до шепота, говорит:
— Послушайте, коллега, хватит ходить вокруг да около. Давайте-ка брать быка за рога. Вы хотите знать, чего можно ждать от меня? Я вам откровенно скажу об этом… Разумеется, если вы захотите выслушать меня…
— Говорите…
— Я не политик — не такой, как вы, и даже не такой, как Мешковский. Я не умею излагать свои взгляды, но могу вас заверить, что не дам втянуть себя ни в одно дело, направленное против вас, против народной власти… В этом можете быть абсолютно уверены. Вы мне верите? — И, глядя с вызовом прямо в глаза Брыле, повторил: — Верите? Вот вам моя рука…