— Так что же вы молчали?!
Сержант краснеет:
— Я собирался, да все передумывал. А вдруг человек исправился за эти годы, изменился? В конце концов решил поделиться с вами своими сомнениями.
Оторопевший Мешковский рассуждает вслух:
— Если бы изменился, зачем ему скрываться под чужой фамилией?
Разговор прерывает звонок. Сусла поспешно прощается. Мешковский возвращается к Ольге и Рогову.
Ольга замечает, что Мешковский чем-то сильно взволнован, и наклоняется к нему:
— Что-нибудь случилось?
Офицер взглядом показывает на сцену и прикладывает палец к губам. Ведущий объявляет следующий номер: литературно-музыкальную композицию, посвященную 1-й дивизии Войска Польского. На помосте у фортепьяно становится хор, чтецы располагаются в первом ряду. Зал наполняется звуками знакомой мелодии.
Мешковский никак не может сосредоточиться: Зубиньский не выходит у него из головы. Он обдумывает сообщенную Суслой новость: «Вот так птичка! И кто бы мог подумать! Такой исполнительный… Оказывается, все это для отвода глаз…»
Подпоручник решил завтра же переговорить об этом с Брылой и Казубой. Но уже через несколько минут понял: откладывать это нельзя. Дело требовало немедленного решения.
«Похоже, что история со стенгазетой и листовками — дело его рук. А у нас не зародилось и тени сомнения…»
В голову неожиданно пришла новая догадка, от которой он похолодел: «С какой целью Зубиньский предложил заменить меня в карауле Чарковским? Может быть, он заинтересован в этом? Нет, хватит сидеть и наслаждаться музыкой и пением, надо немедленно поставить в известность Казубу».
— Я должен извиниться и ненадолго покинуть вас… По очень срочному и важному делу, — шепчет он на ухо Ольге.
— Вы вернетесь? — В голосе девушки обеспокоенность.
Мешковский, не ответив, встал и быстро проскользнул вдоль рядов.
На лестничной площадке и в коридорах слышна доносящаяся из-за приоткрытой двери песня: «…как Висла широка, как Висла глубока…»
* * *
В вестибюле пусто, даже посыльные с разрешения Казубы отправились на концерт. Сюда заглянул Брыла. Покинув ненадолго караульное помещение, он решил воспользоваться возможностью и переговорить с командиром батареи наедине.
Казуба долго над чем-то размышляет, прежде чем спросить хорунжего:
— Слушай, ты… не против дать мне рекомендацию для вступления в партию?
— С большим удовольствием, — отвечает Брыла.
— А у кого бы попросить вторую?
— У Ожоха. Он ведь знает тебя еще со времени формирования первой дивизии в Седльце.
— Завтра же поговорю с ним.
Хорунжий прячет улыбку.
— Я уже беседовал с ним на этот счет. Он готов дать…