Сэмюел уперся подбородком в ладони и устремил взгляд куда-то вперед. Он тоже, как пишет «Бат экспресс», выглядел «чрезвычайно подавленным, наружность его явно выдает неподдельное горе… Если не считать самой обвиняемой, именно он и в равной степени мистер Уичер являлись основными объектами внимания публики». Формально никто из этих троих не должен был принимать непосредственного участия в предстоящих слушаниях — они присутствовали здесь всего лишь в качестве наблюдателей и наблюдаемых. Что касается Констанс, то по закону она как обвиняемая не имела права давать показания.
Итак, суд возобновил прерванные в прошлую пятницу слушания. Первой вызвали Элизабет Гаф. «Вид у нее был довольно измученный», — свидетельствует «Сомерсет энд Уилтс джорнэл».
Кларк задал вопрос насчет одеяла.
— Я не хватилась одеяла с кроватки мальчика, пока его не принесли вместе с телом.
Эдлин, в свою очередь, поинтересовался взаимоотношениями своей подзащитной и ее сводного брата.
— Никогда не слышала, чтобы Констанс поднимала на него голос, — заявила Элизабет Гаф. — Всегда была с ним добра и ласкова.
Однако подтвердить, что в день смерти Сэвил подарил Констанс самодельное колечко или что Констанс дала ему какую-то картинку, она не могла.
Следующим был вызван Уильям Натт. Эдлин спросил его о «предсказании», что Сэвила найдут мертвым, и Натт повторил, что эти слова, сказанные на дознании, означают лишь то, что он опасался худшего.
Очередной свидетельницей стала школьная приятельница Констанс — Эмма Моуди.
— Приходилось ли вам когда-либо слышать от обвиняемой неприязненные отзывы о покойном? — спросил Генри Кларк.
— Да, она ревновала его, и вообще он ей не нравился.
— Это не ответ на заданный вопрос, — вмешался Эдлин. — Что конкретно говорила обвиняемая?
Эмма повторила многое из того, что говорила Уичеру: что Констанс, по ее собственному признанию, дразнила и щипала Сэвила и Эвелин, что ей не хочется возвращаться домой на каникулы, что родители, как ей кажется, выделяют младших детей.
Кларк попросил девушку вспомнить, не говорила ли чего-нибудь ее подруга о Сэвиле. И хотя в разговоре с Уичером Эмма как-то упомянула, что был такой случай, когда она упрекнула Констанс за то, что та вслух заявила о своей ненависти к сводному брату, сейчас об этом умолчала.
— Да нет, ничего такого особенного не говорила, просто называла имя.
— И все? Может, все-таки припомните? — настаивал Кларк.
— Протестую, — прервал его Эдлин. — Допрос свидетеля ведется с грубыми нарушениями… На мой взгляд, применяется совершенно неправомерная и беспрецедентная методика допроса.