Из приведенной цитаты следует, что нравственное начало , как Добро и Любовь предшествуют "ментальности интуиции", поскольку и Добро, и Любовь существуют в мире рефлексии и труда и, тем более, эти категории сохраняются при обретении благодати Святого Духа, но уже через превращение Добра в Милосердие. Вот почему правила для людей доброй воли и само Милосердие, хотя и одного порядка Ипостаси, но разного построения, поскольку Добро может подвергаться обоснованию, а Милосердие нет, поскольку последнее в человеке ѕ через исповедание своей греховности и есть форма обретения чистого раскаяния. Вот почему результат построения Добра в рефлексии всегда восхищаем при всей сложности постановки и широте охвата самой рефлексии, а вот Милосердие и Любовь как сущности "интуитивной ментальности", на которых строится сама духоносность вопрошающего, являются благодатной канвой Явления Святого Духа, для которого нет ни зла, ни добра но Милосердие и Любовь: "Когда это всеобщее оправдание добра, т. е. распространение его на все жизненные отношения, станет на деле, исторически ясным всякому уму, тогда для каждого единичного лица останется только практический вопрос воли: принять для себя такой совершенный нравственный смысл жизни или отвергнуть его. Но пока еще конец, хотя и близкий, не наступил, пока правота добра не стала очевидным фактом во всем и для всех, возможно еще теоретическое сомнение, неразрешимое в пределах философии нравственной или практической, хотя нисколько не подрывающее обязатель-ности ее правил для людей доброй воли. Если нравственный смысл жизни сводится в сущности к всесторонней борьбе и торжеству добра над злом, то возникает вечный вопрос: откуда же само это зло? Коли оно из добра, то не есть ли борьба с ним недоразумение, если же оно имеет свое начало помимо добра, то каким образом добро может быть безусловным, имея вне себя условие для своего осуществления? Если же оно не безусловно, то в чем его коренное преимущество и окончательное ручательство его торжества над злом? Разумная вера в абсолютное Добро опирается на внутреннем опыте и на том, что из него с логическою необходимостью вытекает. Но внутренний религиозный опыт есть дело личное и с внешней точки зрения условное. А потому, когда основанная на нем разумная вера переходит в общие теоретические утверждения, от нее требуется теоретическое оправдание.
Вопрос о происхождении зла есть чисто умственный и может быть разрешен только истинною метафизикою, которая в свою очередь предполагает решение другого вопроса: что есть истина, в чем ее достоверность и каким образом она познается?"