интуиции" человек входит в новую предметную сущность и ее понимание со всей множественностью, изменчивостью, неустойчивостью без которых не было бы и самого виденья вещи без потери исамого смысла Слова .
Св. Иоанн Златоуст, касаясь догмата о воскресении в своих проповедях, неизменно заканчивает анастасические темы выводами морально-назидательного характера.
Говоря о смерти, св. Иоанн Златоуст особенно ярко развивает мысль о том, что со времени совершённого Господом Иисусом Христом искупительного подвига самое существо смерти изменилось, и она претворилась как бы в некий сон, за которым последует пробуждение. “Прежде пришествия Христова,—говорит он,—смерть называлась смертью; но когда пришел Христос и умер за жизнь мира, то смерть уже не называется смертью, но сном и успением” (т. VIII, с. 346). Спящий, конечно, проснется, а “смерть есть не что иное, как продолжительный сон”. Отличие от обычного сна в том, что: “Если можно сказать нечто странное, то душа спящего как бы спит, а у умершего—бодрствует” (т. I, с. 1018—1019). Посмертное исчезновение тела—это лишь необходимый путь к его анастасической метаморфозе: “Бог разрушает наше тело, намереваясь его воссоздать, и сперва изводит живую в нем душу как бы из разрушенного дома для того, чтобы потом, воздвигнув его в лучшем виде, опять ввести в него душу с большею славой” (т. I, с. 1019).
Душа в " ментальностисвоейинтуиции" отлично от произносимого и переживаемого в своей мирской природе слова, составляя различный с ней факт в сущности ее собственной энергии и Божественной энергии по благодати Святого Духа, когда любая фактическая действенность есть преображение в мире рефлексии, наполняющей труд Мира, и чаемой действенности, созидающей путем стяжания благодати Слово исключительности как Идеи Образа, которое уже не расплывается в душе чающего, но не прерывает еще его связи с миром восхищаемого, но уже являет собой мир новых восприятий и ощущений, которые не из мира сего, где идея есть чистое восприятие, чистое мышление, чистое чувство и выражается уже не в словесном или словесно-звуковом воплощении, но умном виде, формируемой энергии, энергии Богостяжания по благодати Святого Духа.
Основатель восточного монашества св. Антоний Великий говорил о безусловной ценности тела следующее: “Дух Божий возбуждает подвижников к тому, чтобы утруждать тело свое и душу, дабы они, равно освятившись, равно соделались достойными наследия жизни вечной” (т. I, с. 24). Св. Макарий Египетский указывал на цель аскетического подвига: “Душа и тело христианина да соделаются домом Божиим”. По его мнению, тело не есть что-либо презренное, но есть “как бы хитон души” ( с. 23).