— Присаживайтесь, — он указал на кресло. — Сигарету хотите?
— Не курю.
— Разумно.
Он усмехнулся так, словно придерживался другого мнения, и закурил сам.
— Судя по виду Энерджайза, последняя скачка далась ему нелегко, — сказал он.
— Он выиграл без особого труда, — возразил я.
— Да, я тоже так подумал. — Руперт затянулся и выпустил дым через ноздри. — И все-таки он мне не нравится.
— Чем?
— Ему надо восстановить силы. Мы этим займемся, не беспокойтесь. Но сейчас он выглядит чересчур исхудалым.
— А как остальные двое?
— Дайэл из кожи вон лезет. А с Ферриботом еще надо работать.
— Боюсь, Ферриботу больше не нравится участвовать в скачках.
Сигарета Руперта застыла, не донесенная до рта.
— Почему вы так думаете? — спросил он.
— Этой осенью он участвовал в трех скачках. Вы ведь, наверно, заглядывали в каталог. Все три раза он показал плохой результат. В прошлом году он был полон энтузиазма и выиграл три скачки из семи, но последняя скачка была очень тяжелой... и Раймонд Чайльд избил его в кровь хлыстом. И этим летом, на пастбище, Феррибот, похоже, решил, что, если он будет слишком близок к победе, ему снова придется отведать хлыста, так что единственный разумный выход — не высовываться. Вот он и не высовывается.
Руперт глубоко затянулся, поразмыслил.
— Вы рассчитываете, что я добьюсь лучших результатов, чем Джоди?
— С Ферриботом или в целом?
— Ну, скажем... и в том и в другом. Я улыбнулся.
— От Феррибота я многого не жду. Дайэл — еще новичок, величина неизвестная. А Энерджайз может выиграть Барьерную Скачку Чемпионов.
— Вы не ответили на мой вопрос, — мягко заметил Руперт.
— Не ответил. Я рассчитываю, что вы добьетесь других результатов, чем Джоди. Этого достаточно?
— Мне бы очень хотелось знать, почему вы с ним расстались.
— Из-за денежных недоразумений, — сказал я. — А не из-за того, как он работал с лошадьми.
Он стряхнул пепел с механической точностью, показывавшей, что мысли его заняты другим. И медленно произнес:
— Вас всегда устраивали результаты, которые показывали ваши лошади?
Вопрос завис в воздухе. В нем таилось множество мелких ловушек. Руперт внезапно поднял голову, встретился со мной взглядом, и его глаза расширились — он понял.
— Вижу, вы понимаете, о чем я спрашивал.
— Да. Но ответить не могу. Джоди обещал, что привлечет меня к суду за оскорбление личности, если я кому-то расскажу, почему я порвал с ним, и у меня нет оснований не верить этому.
— Эта фраза — сама по себе оскорбление личности.
— Несомненно.
Руперт весело встал и раздавил окурок. Теперь он держался куда дружелюбнее.