Вслед за первой ересью очень скоро появилась другая — ревизионизм. В начале 1899 года некоторые ключевые фигуры русской социал-демократии, следуя за Эдуардом Бернштейном, потребовали ревизии социальной теории Маркса в свете событий последних лет. В том же году Струве опубликовал анализ социальной теории Маркса, в котором обвинил ее в непоследовательности: исходя из марксовых предпосылок, следовало бы прийти к выводу, что социализм может быть только следствием эволюции, а не революции>49. Далее Струве последовательно критиковал центральное для экономического и социального учения Маркса понятие стоимости и в результате анализа приходил к выводу, что «стоимость» — категория не научная, а метафизическая>50. Ревизионизм не так напугал Ленина, как экономизм, поскольку не давал немедленных практических последствий, но его возникновение означало, что упущено что-то серьезное. По воспоминаниям Крупской, летом 1899 года Ленин стал беспокойным, терял в весе и страдал бессонницей. Он направил всю свою энергию на анализ причин кризиса в русской социал-демократии и на поиск путей его преодоления.
Прежде всего он решил создать в содружестве с теми, кто оставался верен традиционному марксизму, печатный орган, наподобие немецкого «Sozialdemokrat», чтобы бороться с возникающими в движении отклонениями и, особенно, с экономизмом. Новую газету назвали «Искра». Но ленинская мысль шла дальше, и он начал подумывать, не превратить ли социал-демократическую партию в конспиративное, закрытое общество по типу «Народной воли»>51. Эти размышления положили начало духовному кризису, который разрешился только годом позже — намерением создать собственную партию.
После возвращения из ссылки в 1900 году Ленин пробыл некоторое время в Санкт-Петербурге, ведя переговоры со своими коллегами и со Струве, который, хотя номинально и оставался социал-демократом, отходил постепенно к либералам. Струве должен был сотрудничать в «Искре» и в большой степени материально обеспечить ее издание. Позже в том же году Ленин переехал в Мюнхен, где совместно с Потресовым и Л.Мартовым основал «Искру» как орган «истинного» — то есть антиэкономистского и антиревизионистского — марксизма.
Чем дольше Ленин наблюдал поведение рабочих в России и вне ее, тем сильнее утверждался в мысли, что, несмотря на тезис марксизма о «пролетариате» как классе революционном, рабочие, предоставленные сами себе, скорее удовлетворятся большей долей в доходах капиталиста, чем начнут свергать капитализм. Это же имел в виду и С.В.Зубатов, когда писал о полицейском профсоюзном движении. [См. в первом томе настоящего издания]. В основополагающей статье конца 1900 года Ленин проговаривается: «Оторванное от социал-демократии рабочее движение... необходимо впадает в буржуазность...» Из этого поразительного утверждения можно было сделать только один вывод: если рабочим классом не станет управлять социалистическая партия, независимая от него и к нему не принадлежащая, он предаст свои классовые интересы. Только не-рабочие — то есть интеллигенция — знали, якобы, в чем состояли эти интересы. Совсем в духе модных в то время теорий Моска и Парето о политической элите Ленин утверждал, что пролетариат должен, ради его собственной пользы, подчиняться избранному меньшинству: «Ни один класс в истории не достигал господства, если он не выдвигал своих политических вождей, своих передовых представителей, способных организовать движение и руководить им», «надо подготовлять людей, посвящающих революции не одни только свободные вечера, а всю жизнь»