— Как у вас там дела, никто не болеет? — спросил Рокмашенченко.
— Тарасович, вы же знаете моего мужа не хуже меня. Своими делами он не привык со мной делиться. Пока не болеет. У меня дел никаких нет, кручусь на кухне.
Рыба отметил недовольство мужем, звучавшее в ее голосе, и у него сразу улучшилось настроение. Еще бы, если у Федоренко дома все в порядке.
— Он у тебя такой, — успокаиваясь, воркующе заметил Рыба.
— Вы нам утром позвоните? — поинтересовалась Галина Степановна.
— А зачем тебе это нужно знать? — с тревогой в голосе задал он встречный вопрос.
— Если вы будете звонить, то мне нужно сообщить мужу на работу, чтобы он там долго не задерживался и вовремя был дома, — нашлась она с ответом.
Ее ответ успокоил его, сняв возникшую напряженность, вновь вернул к собеседнице доверие.
— Я утром позвонить не смогу, совершенно нет свободного времени. Передай Петру Трифоновичу от меня привет, скажи, что позвоню в другой раз, а когда, пока и сам не знаю.
Потушив ночник, Галина Степановна легла спать, но как она и предполагала, сразу уснуть не смогла, а не спеша анализировала состоявшийся разговор.
«Правильно ли я поступила, солгав Рокмашенченко? Безусловно, правильно, работники милиции разыскивают его за убийство, за которое сейчас арестован муж. Почему муж должен понести наказание, а Рокмашенченко нет? Я соучастницей в его тяжком грехе не буду.
Если Рокмашенченко утром захочет поговорить с мужем, а его опять не будет дома, что я ему скажу? — растерянно задала она себе каверзный вопрос и, не найдя на него ответа, решила: — Утром я пойду к следователю Бурлакову и сообщу ему о телефонном звонке».
О своем муже Галина Степановна много думала и передумала, переплакала и перестрадала, а поэтому возвращаться к этой теме не захотела, ибо тогда ей не удалось бы уснуть до утра…
Рыба сразу, же позвонил Кроту на работу, но не дозвонился. Ждать утра, чтобы поговорить с Кротом, он не решился.
«А вдруг наш разговор прослушивался чекистами, и когда я приду на переговорный пункт, то меня они там сцапают? Рисковать я не имею права. Оснований для беспокойства, правда, нет, но, как говорится, береженого Бог бережет.
Ласковые лучи утреннего весеннего солнца пробудили жизнь в городе. Они постепенно отдавали земле свое тепло, экономя его на середину дня, чтобы иметь возможность в полдень показать всю свою силу.
Погода благоприятствовала прогулкам, а поэтому Бурлаков, не изменяя своей привычке, решил идти утром на работу пешком.
«Подышу свежим воздухом, разомнусь, заодно подумаю над некоторыми вопросами, которые сегодня предстоит решать», — спокойно подумал он.