левой рукой, правая, пораженная в детстве
полимиелитом, была менее подвижна, что придавало
фигуре Николая Ивановича некоторую асимметрию как
в самом корпусе тела, так и подвижности шеи, головы,
мышц лица с несколько великоватым ртом, рысьими
ушами, светлыми глазами. Но Сергей Сергеевич
помнил, что еще будучи студентом Николай Иванович
пользовался всеобщим уважением и всегда в глаза и за
глаза именовался по имени-отчеству. Некоторая
скованность в его фигуре как следствие физического
недостатка никак не сказывалась на его работе. Он
самостоятельно мастерил сложнейшие физические
приборы и мастерски владел стеклодувным искусством.
И хотя друг к другу они всегда обращались на “ты”, но на
людях поддерживали обращение по имени-отчеству.
Когда Сергей Сергеевич подошел к беседующим,
Ярхо, широко расставив руки, словно стараясь обнять в
дружеских объятиях обоих друзей, патетически
заявлял:
ѕ Я уже здесь говорил, Сергей Сергеевич, на нашем
факультете послезавтра будет обсуждение книги
Шпенглера “Закат Европы”. Милости просим.
Приходите, послушайте, выступите со своими
соображениями. Предполагается присутствие от
правительства Зиновьева и Бухарина. Ходят такие
слухи…
После последних слов Ярхо, бросив молниевидный
взгляд на Сергея Сергеевича, сказал:
ѕ Так-то оно так….Да как бы не задушили в
дружеских объятиях после собеседования.
ѕ Ну, Николай Иванович! Вы же знаете, на нашем
факультете люди широких взглядов. Да и Бухарин,
Зиновьев придерживаются правил свободной
дискуссии. Вот бы вы и оценили книгу Освальда
Шпенглера с позиции божественного откровения в
сознании человека! Ведь вы только что высказали
мысль, что с помощью физико-химической науки
возможно получить доказательства бытия Бога.
Сергей Сергеевич глядел то на одного, то на другого,
но по опыту собственной судьбы уже знал, что
разговоры на такие темы опасны. И тем более удивился,
что Николай Иванович вступал в такую тонкую область
разговора. Но Николай Иванович, видимо, считал
высказанную им точку зрения принципиальной, а в
принципиальных вопросах, и, это хорошо знал Сергей
Сергеевич, он был бесстрашен.
ѕ Да, ѕ заявил Николай Иванович , ѕ я отстаиваю
именно эту точку зрения, полагая, что именно тонкие
физико-химические механизмы мозга ведут к
пониманию мышления, что подтверждается и работами
Бехтерева, который химии учился у Бородина, но не как
композитора, а как химика-синтетика, но физика
сознанияѕ от Бога. Ведь сознание единично. И это есть
чудо. Все чудеса от Бога. Они не могут быть
истолкованы алгоритмическим путем, как и ряд
натуральных чисел. А ведь именно на нем построен