Во вторник в полдень тренажерный клуб редко переживал наплыв гостей, но в этот день казался исключительно безлюдным. Может, губительная атмосфера среди работников оказалась заразной.
- Что-то здесь сегодня пусто, да, Лоу? - заговорила я вежливо.
- Плохая аура, - ответила та серьезно. - Я не ожидала тебя так рано увидеть, Сэм. Ты начинаешь лишь в половине шестого.
Я взглянула на часы. Они показывали лишь три тридцать.
- Хотела сделать покупки в Камдене, но передумала, - отделалась я общей фразой, не желая нагружать Лоу моей коктейльной трагедией.
- Собираешься позаниматься? - поинтересовалась она с недоверием.
Отношение Лоу к тренировкам было двойственным. Работала она у нас больше десяти лет, сначала как ассистентка в зале ожидания для детей, потом как смотрительница, и, в конечном итоге, очутилась на должности администраторства. Тем самым никогда не принимала непосредственного участия в удивительном процессе формообразования мускулов и, хоть понимала, что ее работа заключается в пропаганде физических упражнений, сама считала это абсурдным занятием. В общем, Лоу вела себя как терпеливая мать, которая снисходительно смотрит на своих подростков детей, увлеченных какой-то странной, но проходящей модой.
Эта противоречивость приводила к определенному раздвоению индивидуальности. То упрекала всех в недостатке усердия при работе над формой, а в другой раз произносила само слово „тренинг” с таким же энтузиазмом, с которым мастер очерка „Спектейтора” (еженедельный журнал консервативного направления; освещает вопросы политики, экономики , а литературы и искусства; издаётся в Лондоне. Основан в 1828; New Statesman & Society - Прим.пер.) пишет выражение „всенощная бесовская вечеринка”.
- Не выношу тренироваться перед занятиями, – сказала я. - Чувствую себя тогда слишком довольной и вспотевшей, чтобы расставлять их по углам с соответствующим убеждением.
- Как тебе угодно. Что будешь здесь делать столько времени? Может, попьешь чаю?
- Точно. Я тебе не помешаю?
Лоу протянула мне ладонь с идеально наманикюренными ногтями, свободно помахала ею, давая понять, что ничем не занята. Через минуту величественно встала с места, подошла к шкафу в углу и включила чайник. В тот день на ней не было тюрбана, концы волос она закрутила и покрыла лаком. Выглядела при этом как Опра Уинфри, глянцевая и черная. В ушах ее сверкали искусственные рубины, а поверх красного костюма был надет мандариновый жилет. Как пиджак, так и жилет были оснащены довольно большими подплечниками, благодаря чему Лоу выглядела еще эффектней, чем обычно.