В ту ночь - с понедельника на вторник - мисс Рейнберд спала из рук вон плохо. В пять утра она проснулась с ужасной головной болью. Она не могла толком вспомнить, что ей снилось - что-то тревожное, что-то связанное с мадам Бланш. не в силах больше уснуть, она сокрушалась по поводу этой новой напасти - мало ей было Гарриет, так теперь еще и мадам Бланш стала являться ей во сне. Как тут голове не разболеться! А боль была нешуточная - голова буквально разламывалась. И тут она вспомнила, как мадам Бланш однажды избавила ее от приступа мигрени и сказала, что снять боль можно и самостоятельно - если хорошенько постараться.
Она закрыла глаза и, погрузившись в темноту, попробовала себе представить, будто мадам Бланш стоит сзади, у изголовья кровати, и кончиками пальцев поглаживает ей лоб. Она усиленно внушала себе, что та действительно рядом с ней; мысленно видела, как в такт ее движениям покачивается жемчужная нитка, чувствовала терпкий запах ее духов. И скоро ощутила кожей прикосновения ее пальцев - легкие, почти невесомые. Да, конечно, мадам Бланш особа меркантильная, но в ней что-то есть - некий дар, таинственные способности, не поддающиеся рациональному объяснению... Удивительная женщина!
Мисс Рейнберд уснула. А когда через час снова проснулась, боль исчезла.
Рано утром во вторник Джорджу позвонила миссис Тайлер и сказала про Бланш. Положив трубку он долго стоял и смотрел в окно. В траве на лужайке показались первые нарциссы и подснежники. Земля, почувствовав дыхание весны, начала расцвечиваться новыми красками, природа вновь пробуждалась к жизни. Волнистые попугайчики, перепархивая с места на место, сливались в одно мелькающее желто-синее облако. Нет, не может быть, твердил он себе. Только не Бланш. Бланш - это же сама жизнь. Теплая, пылкая, земная. Жизнь всегда била в ней через край. Да, был и спиритизм, и всякие потусторонние идеи, но меньше всего можно было ожидать, что Бланш покинет этот мир по собственной охоте, раньше срока. невозможно поверить, что Бланш никогда больше не войдет в этот дом и он никогда не поджарит ей гренки (а она будет ворчать, что они пригорели), не отнесет ей завтрак в постель. Никогда уже он не увидит, как она дожидается его, облокотившись на подушки - потрясающая, роскошная женщина! - не услышит, как она возмущается, что в спальне вечно торчит собака... Не услышит ее смеха, не увидит, как меняется вдруг выражение ее лица, когда она, отключившись от здешнего мира, начинает общаться с миром иным.. Генри, храм Астродель... Бедная Бланш... не видать ей своего храма, разве что на том свете...