Жанна при необходимости могла и складно соврать. Теперь же ее слова и враньем особым не были — она вспомнила историю, случившуюся три года назад, в которой волей случая приняла участие.
— Он у начальницы моей две штуки баксов в долг взял и не возвращает. Так она велела разобраться. Если разводятся — значит, действительно уезжает. Тогда она куда надо позвонит, и его трясти будут.
— Да что вы?! — мамаша прямо в восторг пришла. — А так, с виду, и не скажешь! Воркуют, как голубочки! На выходных вдвоем с женой и с Дашкой в Луна-парк всегда ездят! Прямо с утра и до обеда!
— Это который Луна-парк? Который возле цирка? — встряла Полинка.
— Ну, наверно…
— Так он, наверно, уже воскресным папой стал, — заметила Жанна. — Дома-то уже не ночует.
— Да вы что?! А она, Томилина, всем говорит — командировки у него, командировки! На неделю, на две! Надо же! Вот так живешь и не знаешь, что у тебя за стенкой!
Собственная некомпетентность сильно мамашу расстроила.
— Все мужики — сволочи, — утешила ее Полинка и повернулась к Жанне. — Пошли! Чем скорее мы разберемся с Танюхой — тем лучше.
Они поспешили мимо детского сада на троллейбусную остановку и всю дорогу перебирали варианты, так что пассажиры, волей-неволей вынужденные слушать всю эту уголовщину, стали от них шарахаться. А все потому, что Жанна, имея такое выражение лица, от которого и Терминатор бы не отказался, обещала подвергнуть козла-фрукта кое-каким неприятным процедурам, причем кастрация в этом списке была совсем не самой страшной карой…
Очевидно, телепатия существует на самом деле, и не только между кровными родственниками. Как иначе объяснить, что этот же самый список, только немного в ином порядке, озвучила одновременно с Жанной Татьяна, сидя дома?
Она носилась из угла в угол и уже додумалась до такого древнего вида казни, как четвертование, когда в дверь позвонили. Звонили долго.
Татьяна слушала, как разрывается дверной звонок, и злобно скалилась.
— А шиш тебе! Не впущу! Козел проклятый…
И поддала ногой истоптанную барсетку фрукта так, что сумочка взлетела чуть ли не на шкаф. Глядя на нее, Татьяна отчетливо поняла: содержимое нужно немедленно обратить в мелкие клочья. И, сопя, настраивалось на эту злобную месть.
Заверещал на ковре мобильник.
— Убью! — вызверилась на него Татьяна.
Мобильник исполнял классику.
— Ну, повякай мне еще, повякай! — грозно сказала она. — В сортире утоплю!
Разом стало тихо.
— Нет, но какая скотина! — сама себе пожаловалась Татьяна. И опять пнула барсетку.
Тут в дверь крепко бухнуло. Раз, другой, третий…
— Очень хорошо! Поколотись, поколотись! Тебе полезно! — крикнула Татьяна.