Тело приподнялось на четвереньки, начало распрямляться. Макс, отчаянно взвыв, прыгнул вперед, ударил ногой. Кшарг отлетел вбок, плюхнулся в груду алых углей, заворочался в ней, не бросая попыток встать. От жара вспыхнула одежда, потянуло запахом жженого тряпья и горелого мяса.
В свете огня Макс увидел, что на некоторых лежанках люди все же есть… точнее то, что от них осталось. Костяки с жалкими остатками плоти и обрывков одежды… И все та же слизь — целые лужи густой слизи.
Тело кшарга, объятое огнем, наконец перестало биться, но из него выкатился влажный клубок, распрямился, пополз от костра гигантским слизняком, начал быстро зарываться в мох. Макс брезгливо пнул его назад, в пламя. Неведомая мерзость зашипела, запищала, забилась на углях, завоняла чем-то тошнотворно-кислым.
Где-то вдали опять заржала лошадь, этот звук привел Макса в себя.
Надо действовать.
Покопавшись рядом с лежанкой Ури, Макс разыскал связку факелов. Один зажег, остальные закинул в сумку, перекинул ее через плечо. Повесил на пояс меч, подсвечивая под ноги, пошел по хорошо натоптанному следу. Он год командовал охотничьим отрядом, и прекрасно видел, что кто-то, или скорее что-то, здесь проволокло его товарищей вглубь острова. Голова у Макса тоже работала неплохо, и он так же понимал, что неизвестный враг сумел их как-то усыпить. Если бы не пиявки, возможно, на одного «зомби» сейчас бы было больше. Других причин своего спасения Макс не видел. Правда, он и не особо себя озадачивал размышлениями на эту тему.
Не до этого сейчас.
Луна, как назло, опять скрылась — оставалось уповать на факел, и на то, что эти твари огня боятся. Эх… сюда бы огнемет… Не пройдя и полусотни шагов, Макс наткнулся на очередное тело — меж ребер, среди клочьев уцелевшей плоти, чавкал еще один светящийся слизняк. Факел, вбитый в желеобразную плоть, заставил упыря запищать, предсмертно задергаться.
— Получи сучара! — почти радостно выдохнул Макс.
Ему почему-то стало казаться, что он непобедим. Просто надо немного отдохнуть. Лечь, полежать, отоспаться хорошо… хорошо отоспаться… мертвым сном…
Но сознание хорошо обманывать, когда оно блаженствует — если рассудок бьется в панике, его не задурить.
— Хрен вам! — взвыл Макс и приложился многострадальной рукой об факел.
Боль чуть не оглушила, и напрочь прогнала смертоносную сонливость. Почти не вглядываясь под ноги, Макс понесся по следу. Потерять его трудно — протянут, будто под линейку.
Продравшись через кусты, вынесся на поляну, замер, пытаясь разглядеть, что же там, впереди, белеет. из-за туч услужливо проглянула Луна — как бы помогая землянину. Лучше бы не помогала — все равно ничего не понять. Будто шариков для пинг-понга кто-то кучу насыпал — только шарики размером с избу. И все это будто корнями белесыми переплетено, и склеено потоками какой-то гадости, будто смесь масла и чешуи исполинских рыбин. И все это так же фосфоресцирует мертвыми, голубоватыми огоньками.