— Да что ж это со мной. Не проснись я сейчас, всю кровь бы высосали…
Взглянув на небо, Макс по положению Луны понял, что до рассвета еще часа два. Самая холодная пора суток наступает, очевидно, холод его и разбудил — так бы точно по утру товарищи нашли бы обескровленную мумию.
Пошатываясь, направился к полянке, где добывали воду. Больше всего хотелось добраться до лежанки и завалиться опять, но зудевшая рука требовала к себе внимания.
Обтирая предплечье и кисть клочьями водянистого мха, Макс расслышал, как вдалеке заржала лошадь. Голова, несмотря ни на что, работать продолжала, и подала сигнал тревоги — все лошади стреноженные стояли у лагеря, нечего им было ржать из такой дали.
Насторожившись, Макс потянулся к сапогу, вытащил из-за голенища нож, пригнувшись, направился к костру, выглянул из кустов. Увиденное его не обрадовало — огромная груда углей уже подернулась пеплом, скудно освещая пустые лежанки.
Людей не было. Никого.
Нервно сглотнув, Макс крадучись пошел в обход, пытаясь рассмотреть, что происходит за малым костром — там тоже располагались на ночлег несколько человек. Не пройдя и несколько шагов, расслышал впереди подозрительный шум. Замер… прислушался. какие-то хлюпающие, приглушенные звуки, будто кто-то неаккуратно, с чавканьем, лакает похлебку.
Очень плохой звук.
Сжимая нож потеющей рукой, Макс неуверенно шагнул назад. Сердце чуть не лопнуло, когда под ногой хрустнула ветка. Противный звук тут же стих, впереди кто-то с заунывным стоном, неразборчиво, пробормотал:
— Уеей еея.
Макс сделал еще один шаг назад, и тут из-за тучи выглянула Луна. В нескольких шагах от него стоял кшарг, развлекавший их перед сном своими рассказами. Теперь ему было явно не до рассказов — он пошатываясь, стоял, держась за дерево, развернув лицо в сторону Макса. Правда, лица, как такового, у него не было — уцелела лишь нижняя часть, с раскидистыми седыми усами. Только по ним землянин его и опознал. Выше кончика носа плоть бугрилась отслоившимися клочьями мяса, оттуда потоками медленно стекала желеобразная слизь, в этой сплошной ране что-то шевелилось и противно чавкало.
Род открылся, извергнув целый водопад слизи, губы шевельнулись:
— Уееее мееееееея.
Макс обделался.
Как ни странно, это ему пошло на пользу — стряхнуло паралич страха. Кошмарная фигура шагнула к нему, но Макс, не обращая на нее внимания, рванул к костру. Подхватил свой лук, с немыслимым прежде проворством натянул тетиву, наложил на нее стрелу, развернулся.
Кшарг был уже в десятке шагов. Покачиваясь, чуть ли не падая при каждом движении, он приближался. Тетива больно ударила по искусанной левой руке, стрела пробила сердце ходячего трупа. От удара тело завалилось на спину, нелепо задергалось, пытаясь подняться. Холщовая рубаха задралась, обнажив дыру на месте брюшины, в ней, среди клочьев уцелевших внутренностей ползала какая-то фосфоресцирующая мерзость.