Взрыва не будет (Заводчиков, Самойлов) - страница 4

— Джальма, сидеть! Джальма, ко мне! Джальма, барьер!

Собака делала всё уверенно и быстро.

Как-то к Рите подошёл незнакомый человек.

— Для чего ты дрессируешь собаку? — спросил он. — Наверное, дачу охранять надо?

— У нас нет никакой дачи, — обиделась Рита. — Выучу Джальму всему, что нужно, и она станет служить на границе. Или в милиции. Джальма сумеет.

— Конечно, сумеет. Учишь ты её хорошо. Только почему ты тут одна-единственная пионерка? Разве другим ребятам неинтересно воспитывать собак?

— Я не знаю, — ответила Рита, — не спрашивала. Наверное, многие захотели бы, даже в нашем классе.

— Правильно, — заметил подошедший Бурак, — об этом стоит подумать. Не у одной Риты есть собака.

Вскоре в клубе на улице Рубинштейна появились новички. Всё это были пионеры, мечтавшие стать собаководами.

Прошёл год, и ребят пригласили на смотр в Москву. Рита ехала в столицу с большой компанией новых друзей.

Ленинградские пионеры заняли тогда первое место на смотре. А летом поехали в пионерские военизированные лагеря. Жили как солдаты-пограничники. Учились быть санитарами и радистами. Ходили ночью по густым незнакомым лесам, находя направление по компасу. Всё надо было делать так, чтобы даже не зазвенела банка, подвешенная к проволочному заграждению, не хрустнула ветка под ногой.

Рита и её Джальма не отставали от других. Ходили в дозоры, ловили «шпионов», спасали раненых, быстро доставляли сообщения на заставу. Понятно, это была только игра. Никого там не ранили, ни в кого не стреляли, но ребята делали всё так, словно охраняли настоящую границу, участвовали в настоящем бою…

О многом заставила вспомнить Риту Меньшагину повестка из районного военного комиссариата. Ей казалось, что она ходила в клуб на улице Рубинштейна давным-давно, в какой-то совсем другой жизни. А ведь Рита бывала там уже после того, как началась война. В городе тогда проводилась мобилизация. Сотни тысяч людей шли в армию. Те, кого не призывали, являлись сами, спорили, сердились, если по какой-либо причине их не хотели брать.

Рита в то время была уже студенткой. Ей поручили отбирать и дрессировать собак для воинских частей. Потом собак в городе уже не осталось. Люди голодали и кормить животных не могли. Клуб на улице Рубинштейна закрылся.

Тогда Рита и поступила в Банно-прачечный комбинат. «Зачем же теперь вызывают на улицу Рубинштейна?» — думала Рита.

В повестке говорилось, что надо явиться от десяти до двенадцати часов. Рита пришла ровно в десять. Клуб был пуст, в комнатах стоял затхлый, нежилой воздух. Рита ёжилась от холода, хотя на дворе был тёплый летний день.