— Позвольте мне уйти вместе с вами, Фердинанд…
— Я ухожу отсюда вместе с моим другом…
— Мистер Хоа, простите этих людей, я прошу вас… Они пьяны.
— О, что вы, миссис Джейн, — по-прежнему улыбаясь своей обязательной улыбкой, ответил Хоа. Он был все так же бледен, и в темноте это было заметней, чем возле фонарей, которые горели вокруг пруда.
Люс вышел из клуба первым, следом за ним — Джейн и Хоа. Когда он подходил к машине, он услыхал сзади тяжелые шаги быстро бегущего человека и крик Джейн:
— Люс!
Он обернулся. На него бежал Ричмонд, выставив вперед кулаки.
Джейн бросилась к Люсу, закрыла его собой и стала отталкивать к машине.
— Хоа! — крикнула она беспомощно. — Суньте его в машину! Ричмонд, милый, не надо! Завтра вам будет стыдно! Фердинанд, — она умоляюще обернулась, — сядьте в такси, он изувечит вас!
Люс дал посадить себя в машину, но, когда они отъехали, он начал ругаться:
— Поверните обратно! Я говорю вам — поверните обратно! Вы не дали мне ударить его! Поверните обратно, шофер!
Джейн открыла окно, и в машине, где глухо урчал кондиционер, сразу же стало жарко. Она высунула лицо навстречу ветру и тихо сказала:
— Фердинанд, таких, как вы, ричмонды всегда будут бить… Поэтому вы мне и нравитесь…
«ВЫ ЖЕ ОТЕЦ, ГОСПОДИН ДОРНБРОК!..»
В восемь утра Берг позвонил в секретариат Дорнброка.
— Доброе утро, говорит прокурор Берг. У меня есть необходимость встретиться с господином Дорнброком.
— Доброе утро, господин прокурор, председатель нездоров, однако я доложу его помощнику о вашем звонке.
— С кем я говорю?
— Это секретарь помощника господина председателя.
В трубке что-то щелкнуло, и настала полная тишина.
Берг еще раз проглядел те вопросы, которые он собирался задать Дорнброку.
— Дорнброк слушает…
— Доброе утро, это прокурор Берг.
— Здравствуйте. Вы хотите, чтобы я приехал к вам? Или в порядке одолжения вы сможете приехать ко мне? Я болен…
— Если врачи не будут возражать, я бы приехал к вам немедленно.
— Врачи, конечно, будут возражать, но я жду вас.
Дорнброк, укутанный пледом, лежал на тахте как мумия. На черно-красном пледе его большие руки казались особенно белыми.
— Я понимаю ваше горе, господин Дорнброк, поэтому задам лишь самые необходимые вопросы.
— Благодарю вас.
— Скажите, ваш сын был здоров? Совершенно здоров?
— Вы имеете в виду его душевное состояние? Он был здоров до того, как отправился в поездку по Дальнему Востоку. Он вернулся оттуда иным… Совершенно иным. Я не узнал Ганса, когда он вернулся оттуда.
— Чем вы это можете объяснить?
— Не знаю.
— У вас есть враги, которые могут мстить?