«Ну вот, невроз, — подумал Люс, — начинается. Не одно, так другое».
— А почему вы поверили, что он негодяй? Только из-за того, что так долго не приезжал? Из-за того, что не прислал денег? Или потому, что вам это сказал про него ваш соплеменник?
Она снова заплакала, и он понял, что попал в точку.
— Онума-сан?
Она кивнула головой.
— Он просил вас сказать про сифилис?
— Да.
— Он просил сказать это мне, а потом попросить меня уйти из палаты или вызвать сестру — мол, вам стало плохо, да?
— Да.
— Он раньше был актером, этот Онума?
— Нет, он был режиссером. Он ставил нам программу… Это было давно, много лет назад…
«Ну, вот и сердце перестало болеть, — подумал Люс. — Теперь будет легче обманывать ее… мне придется быть с ней до конца… Сейчас я вызову прокурора и журналистов, а потом соберу пресс-конференцию».
Он шагнул к двери, но сердце вдруг остановилось, а потом стало колотиться где-то в горле.
— Сейчас, — прошептал он, — сейчас я… вернусь…
И он сделал еще один шаг к двери: белой, масляной, скользкой, которая наваливалась на него с каждым мгновением все стремительнее и стремительнее…
1
После того как прошло заседание наблюдательного совета, на котором Бауэр был утвержден заместителем председателя, Дорнброк слег. Врачи констатировали, что давление у старика нормальное, кардиограмма не показывала отклонений от нормы, да и все остальные анализы не дали ничего тревожного.
— Есть форма нервного шока, — объяснил Фрайтаг, доктор ведущей боннской клиники, — когда больной угасает в течение нескольких недель. Господин Дорнброк отказывается от еды, апатия, отсутствие реакции на происходящее, нежелание разговаривать — это тревожные симптомы.
— Вы можете определить время кризисной точки? — спросил Бауэр. — Что надо предпринять? Отдалить эту кризисную точку или же приблизить ее?
Доктор из Бонна посмотрел на профессора Тергмана. Тот пожал плечами:
— Зачем же искусственно приближать кризис?
— Нам важно знать правду о состоянии здоровья председателя, — сказал Бауэр, — мы обязаны продолжать его работу. Либо мы опираемся на ваше заключение: «Дело обстоит так-то и так-то, ждать надо того-то и того, в такие-то сроки», — и мы принимаем целый ряд решений, которые сейчас не принимаются, поскольку мы ждем возвращения господина Дорнброка. Либо вы говорите: «Через месяц он вернется в строй», — и тогда мы продолжаем ждать…
— Знаете что, — ответил Тергман, — пригласите-ка лучше еще одного специалиста. Я не хочу брать на себя ответственность, которую вы столь устрашающе навязываете мне. Я еще не научился лечить отцовское горе пилюлями…