— Повторяю еще раз: в моем доме никогда не было яда!
— В спальне, в ларчике, который был заперт, лежал порошок с ядом. Вот фотография ларчика… Ручная работа, семнадцатый век.
— Это ларчик жены… Это не мой ларец…
— Вы что, в разводе с женой?
— Я? Нет. Почему?
— Это я хочу спросить почему. Вы не в разводе, следовательно, имущество у вас общее. Как же вы можете говорить, что это не ваш ларчик?
— Я не говорил так… Я сказал, что… Да, простите, это может показаться подлостью… Если можно, сотрите эту часть беседы…
— Увы, это не беседа… Это допрос. Итак?
— Да, это наш… Это мой ларчик.
— Но о том, что там лежал яд, вы не знали?
— Я не знаю, как мне отвечать, чтобы не выглядеть мерзавцем, — растерянно сказал Люс.
— А вы отвечайте правду.
— Вы убеждены, что правдивые показания — это панацея от мерзости?
— Мы уклоняемся от темы беседы, господин Люс. Впрочем, если бы я считал вас настоящим врагом, то вам бы не помогла ни ложь и ни правда, — впервые за весь разговор Берг очень внимательно посмотрел на Люса, и какое-то подобие улыбки промелькнуло на его лице. — У вас очень плохие отношения с женой?
— Мы любим друг друга, но эта любовь порой хуже ненависти…
— Причина?
— Она — женщина, я — мужчина. Она любит дом и создана для дома, семьи, а я не могу без толпы, без шума, друзей, увлечений, поездок…
— Понимаю… Ваши ссоры носили драматический характер?
— Да.
— Причина? Ревность, отсутствие денег?
— Все вместе. Хотя о моих финансовых затруднениях она ничего не знала… Я старался не посвящать ее в эти дела.
— Как у вас сейчас с деньгами?
— Плохо, как всегда…
— Дорнброк погиб от такого же яда, который обнаружен в вашем доме…
— Ларчик был заперт?
— В общем-то, я должен был задать вам этот вопрос, господин Люс… Запирали вы ларчик или он обычно стоял открытым?.. Да, ларчик был заперт. Я получил данные экспертизы из морга только что, это всегда занимает много времени… Поэтому сегодня мне необходимо знать то, что вчера казалось второстепенным… Кельнер, которого я допросил, кельнер из «Эврики», отказался подтвердить под присягой, что именно вы были у него всю ночь с двух и до половины шестого… Он, знаете ли, не очень-то рассматривает хронику киноискусства в иллюстрированных журналах. Поэтому он не обязан знать вас в лицо… Вы не носите очков?
— Там я был в очках…
— В темных?
— В дымчатых.
— А ваша дама?
— Тоже. Она была в парике. Сейчас продают парики, они очень меняют внешность… И в очках…
— Вам придется назвать имя подруги. Я постараюсь сделать так, чтобы это не попало в прессу…
— Но вы понимаете, что яд в ларце у Норы… это все связано…