Он даже принес стакан воды, который я потребовала, чтобы запить жменю таблеток. Честно говоря, они с тем же успехом могут продавать нам простое плацебо, потому что, едва выйдя из аптеки, я испытала прилив неожиданной энергии.
Долго это не продлилось. В такси, которое везло меня к Хуго, на меня нахлынула волна липкого уныния, и я вышла с жутким желанием повернуть вспять, я имею в виду во времени, и оказаться снова три назад в Бато–Лавуар, но тогда пришлось бы снова пережить весь этот кошмар, да и над временем мы все равно не властны. Остается двигаться вместе с ним. И я погрузилась в течение жизни. У меня больше не было сил ему сопротивляться. Оно уносило меня, не оставляя надежды в ближайшее время оказаться на твердой земле.
Номер 15 по авеню Виктор Гюго оказался просто дверью. Это было не общественное здание, а частный дом. Хуго проделал неплохой путь.
Я присела на соседнюю лавочку и стала ждать.
Что ты сделала с телом?
Это был первый вопрос, который мне задали в полиции, едва я призналась.
Стоило мне услышать этот вопрос, и я поняла, какого дала маху. Тогда я попыталась сыграть под дурочку, надеясь, что еще не слишком поздно.
— Каким телом? — удивилась я, только что во всем признавшись.
Один из легавых встал. У него вдруг сделался очень усталый вид, и тот легавый, который был любезным, удержал его за рукав и сказал мне:
— Неважно, начнем все сначала.
Моя любовь к Хуго поддерживала меня надежней, чем ноги.
Они начали все с нуля. У меня была бурная ссора с Полем Кантером, мои нервы не выдержали, и я схватила пистолет, который хранился в ночном столике. Тут я прервала их, терпеливо спросив:
— Какой пистолет?
Ответом мне был взрыв ругательств. Я разрыдалась, что было несложно, потому что я очень устала, и, икая и всхлипывая, чтобы как можно дольше потянуть время, постаралась разъяснить это ужасное недоразумение. Я действительно всей душой хотела бы иметь оружие, потому что тогда, конечно же, я выстрелила бы в этого ужасного человека, который обращался со мной, как с половой тряпкой. Но поскольку оружия у меня никогда не было, да и характер скорее мирный, то я обратилась в бегство, укрывшись у родственницы, где, как я была уверена, Поль Кантер никогда бы меня не нашел. Я вернулась в Париж, надеясь, что на этот раз он все понял и исчезнет из моей жизни, но я так сильно хотела убить его, что когда меня задержали представители закона, у меня на какой–то момент начались галлюцинации и я уверилась, что действительно убила его, но должна сказать, что это скорее из области фантазмов, и любой психолог легко объяснит, что со мной произошло.