Совершенно уничтоженная, я продолжила рассказ о том, что якобы случилось потом.
Я убиваю Поля и зову Хуго на помощь. Он отсылает меня на природу, забирает Поля, подменяет фальшивое оружие на настоящее и предупреждает полицию, что Поль Кантер пропал. Полиция выясняет, что последний раз его видели в моем обществе. Соседи слышали выстрел. Я в бегах. Полиция берет меня, как только я возвращаюсь, и я тут же им все выкладываю. Вмешивается адвокат, друг Хуго, который защищает меня достаточно плохо, чтобы меня упекли к психам.
В этот момент Моццарелла высунула нос из своего угла:
— Я в это не верю.
— Во что?
— В вашу историю. Слишком сложно. Вам было достаточно выдать Хуго, и все бы рухнуло.
— А ему достаточно было все отрицать. У меня не было никаких доказательств.
— Или отомстить ему, когда вы вышли.
— Отомстить за что? Я думала, он мне помог.
Не знаю, зачем я отвечала этому пуфику с перетянутой кожей. Я обернулась к Альфиери и посмотрела на него с интересом. Кругленький приветливый коротышка превратился в змею. Отдыхающую змею, идеально спокойную, пребывающую в своем мире. С лицом убийцы, который не может оставить предательство безнаказанным.
Способен ли такой тип, как он, на садистские убийства, соответствующие степени его унижения, если он счел меня сообщницей?
Теперь я была ему нужна. И он знал, что я ему нужна. И доверял мне. Он отлично видел, что я говорю правду. Главное — не показать сомнений на его счет.
Альфиери, наверно, почувствовал мой взгляд, встрепенулся, его лицо вновь обрело добродушную округлость.
— Это просто замечательно, что вы пришли, мадам Мистраль. Теперь мы знаем, что Поль, возможно, жив. Что превращает Хуго в его сообщника. Но этим я займусь сам. Я хотел бы поблагодарить вас за вашу помощь, — добавил он, протягивая руку за бумажником.
Они меня все достали со своим баблом.
Я ответила отказом, пораженная тем, что он не задал мне следующего логичного вопроса.
Я попрощалась с мадмуазель, попрощалась с месье и уже подходила к двери, когда он остановил меня:
— Кстати, а что же вы делали в офисе Хуго Мейерганца?
Ровно в тот момент, когда я ослабила защиту:
— Я пришла попросить его о помощи, в память о былом.
Он тут же снова потянулся к бумажнику:
— Но тогда…
Я снова сказала: нет–нет, уже все в порядке. И добавила, что была поражена реакцией Хуго и тем, что какой–то незнакомец вроде бы меня узнал, и только поэтому позволила себе обратиться…
— Нет, это я должен быть вам благодарен — в частности, и за то, что вы ради меня приоделись.
Я покраснела, как дура. Его ирония показывала, что он мне больше не верит. Он чувствовал, что я что–то скрываю, и, возможно, снова заподозрил меня в сообщничестве. Он был опасным человеком. Хорошо, что я ему не все сказала.