– В чем дело, дорогая? – спросил он.
Отклонившись назад, она улыбнулась ему.
– Ты так хочешь меня? – спросила она, ощущая, как напряглась внизу его плоть.
– Я начинаю привыкать к этому. Это состояние у меня становится перманентным, когда ты рядом.
– О!
– Да, о!
– Почему же ты не сделаешь что-нибудь?
– Что ты имеешь в виду?
– Удовлетворить себя. В моей постели. Прямо сейчас.
– Но по моей программе мы должны еще пить шампанское и танцевать. Я понимаю, что налетал раньше на тебя, как взбешенный бык. Я хочу прекратить это. Я хочу, чтобы у нас с тобой была романтическая ночь.
Нежность переполнила ее душу. Она поцеловала его в подбородок.
– Я ценю твою заботливость.
Они продолжали танцевать. Ее руки то обвивались вокруг его шеи, то гладили его грудь. Она расстегнула верхние застежки и прикасалась губами к его груди. Она чувствовала, как каждый раз он напрягается от ее поцелуя. Однако выдерживает ритм танца. Еще две застежки расстегнуты, и ее руки проникли к его телу, лаская и гладя его, играя с его маленькими плоскими сосками. Мышцы его живота напряглись, и она захихикала.
– Дорогая, – сказал он, – это становится невыносимым. Я больше не могу терпеть.
– Я знаю, – сказала она, стараясь не смеяться. – Я это чувствую.
Кончиком языка она провела вдоль его ключицы, а ее руки стали гладить его спину. Он первый раз сбился с ритма.
– Детка, не знаю, смогу ли еще это долго вынести.
– Да, в самом деле?
Она наклонила его голову, укусила его за нижнюю губу и прижалась к нему своим животом и бедрами.
– Все! – глухо сказал он, схватил за руку и повел в спальную комнату.
Она, смеясь, засеменила за ним, с трудом сумев на мгновение задержать его, чтобы задуть свечу, когда они оказались рядом с ней.
– Ты ведьма, – сказал он, на секунду прерывая свои поцелуи.
Она выше подняла голову, чтобы он мог легче достать ее шею.
– Почему?
– Потому что ты меня приворожила. Около тебя я перестаю соображать.
Он начал бешено срывать ее одежду, целуя каждую вновь обнажаемую часть ее тела.
Она с таким же лихорадочным нетерпением стала расстегивать и срывать его одежду. Рубашки, джинсы, туфли, босоножки – все полетело куда попало. Его трусы упали на лампу. Ее трусики – на спинку кровати. Они повалились на кровать, целуя, гладя, бормоча, лаская друг друга.
У нее перехватило дыхание. Ее желание росло. Ее тело нетерпеливо требовало, чтобы он вошел в нее скорее, прежде чем она умрет от избытка страсти. Он рванулся, оказался вверху на ней, затем резко и глубоко вошел в нее. Она вскрикнула от ни с чем не сравнимого ощущения его пылкой плоти в ней, и тоже стала двигаться, чтобы усилить это бесподобное наслаждение.