– Знаешь, сколько здесь выпито сегодня шампанского с четырёх часов вечера до четырёх утра?
– Нет, – ответил Ангел.
– А знаешь, сколько бутылок доставили сюда полными и вынесли пустыми с первого мая по пятнадцатое июня?
– Не знаю.
– Ну, назови цифру!
– Да не знаю я, – огрызнулся Ангел.
– Ну всё-таки! Назови цифру, хоть примерную. Попробуй!
Ангел ковырнул ногтем скатерть, как на экзамене. Он маялся от жары и собственного бездействия.
– Пятьсот, – выдавил он из себя.
Десмон откинулся на спинку стула, и его монокль метнул болезненный отблеск в глаз Ангелу.
– Пятьсот! Умереть со смеху!
Десмон хвалился. Когда он смеялся, смеялись только его плечи, вздрагивая, будто от рыданий. Он допил кофе, выдержал паузу, чтобы эффектнее ошеломить Ангела, и поставил чашку на стол.
– Три тысячи сто восемьдесят две, детка. А знаешь, сколько я на этом наварил…
– Нет, – перебил Ангел, – и мне плевать. Отстань. Хватит с меня моей мамаши, которая без конца ведёт эти разговоры. И вообще…
Он встал и неуверенно прибавил:
– Деньги… меня не интересуют.
– Забавно, – сказал уязвлённый Десмон. – Забавно. Смешно.
– Возможно, – сказал Ангел. – Но представь себе, это так. Деньги меня не интересуют… больше не интересуют.
Эти простые слова он выговорил с трудом, не поднимая головы. Смущённый своим признанием, он, пряча глаза, стал катать по ковру корочку хлеба, и это занятие на миг вернуло его к чудесным годам отрочества.
Десмон впервые посмотрел на Ангела с недоверчивым вниманием, как врач на больного: «Уж не симулирует ли он?..» И как врач, он прибегнул к расплывчатым, успокаивающим выражениям:
– Это у тебя пройдёт. Сейчас все слегка хандрят. Люди сбиты с панталыку. Работа – прекрасный способ восстановить душевное равновесие, старичок… Вот я, например…
– Знаю, – перебил Ангел. – Ты сейчас скажешь, что мне не хватает серьёзного дела.
– Ты же сам этого ждёшь, – снисходительно усмехнулся Десмон. – Ах, какое благословенное время!..
Он собирался излить свои купеческие восторги, но вовремя удержался.
– Тут дело ещё и в воспитании. Конечно, подле Леа ты не мог узнать жизнь. Ты беспомощен перед людьми, перед обстоятельствами.
– Это я уже слышал, – сердито отвечал Ангел. – Леа так не думала и была права. Ведь она даже побаивалась меня и всегда со мной советовалась, прежде чем совершить сделку.
Он выпятил грудь, гордый былыми временами, когда побаиваться значило уважать.
– Вот и займись опять деланием денег, – посоветовал Десмон. – Это игра, которая не выходит из моды.
– Да, – согласился Ангел. – Да, разумеется. Просто я жду.
– Чего же ты ждёшь?