— Значит так. Принеси-ка мне еще водочки, — приказал он молодому человеку.
— Сколько желаете?
— Такой же графинчик. И хорошей закуски. Что тут у вас есть из фирменного?
— Холодные блюда или горячие?
Клиент поморщился, оглянулся по сторонам… взгляд опять наткнулся на владельца рынка. И, кивнув в его сторону, тихо спросил:
— А что это в блестящей тарелочке у толстяка?
— О! Это замечательное блюдо — фуа-гра из гусиной печени, — доверительно поведал официант. — Наш шеф-повар готовит его по рецепту парижского ресторана «О труа гарсон». К столу оно подается холодным.
— Тащи, — распорядился Аркадий. И добавил, глядя вслед уходящему парню: — Посмотрим, что жрут эти толстожопые твари…
* * *
Благодушие враз отлетело, когда все тот же стремительный паренек притащил в узкой кожаной папочке счет. Настроив резкость, Серебров долго вникал в написанное и не мог сосчитать количество цифр в итоговой сумме под косой чертой. Сосчитав же, помрачнел и полез в карман за деньгами…
— Ч-черт, не хватает, — проворчал он, почесав подбородок. — Держи две с половиной тысячи, а остальное принесу завтра утром. Договорились?
Официант безучастно смотрел сверху вниз, не спеша соглашаться или отказывать.
— Ну, хочешь, оставлю в залог паспорт, — снова полез Аркадий по карманам.
— Не знаю, возможно ли это. Сейчас переговорю с шефом, — надменно пожал тот плечами и направился «за кулисы».
Появился он спустя две минуты и двигался к столику неплатежеспособного клиента столь же стремительной походкой, но в сопровождении двух крепких мужичков с бейджами охранников на рубашках. Ни слова не говоря, те схватили Сереброва за шкирку и заставили встать. При этом только что купленный пиджачок жалобно затрещал.
Такого к себе отношения бывший спецназовец стерпеть не мог. Нет, свою неправоту, конечно же, понимал и действительно собирался раздобыть до утра недостающую тысячу. Взять из занченных на прожитье, перехватить у матери или у соседей — жители одноэтажного квартала всегда помогали друг другу. Потому и воспринял сие поведение сотрудников охраны как непозволительную грубость. Однако сопротивляться не стал — лишь с сожалением посмотрел на недопитую водку и под насмешливыми взглядами нетрезвой публики послушно засеменил в сторону фойе с заломленными за спину ручками…
Какого же было изумление этой же публики, когда вскорости изгоняемая с позором личность как ни в чем ни бывало вернулась в зал, уселась на прежнее место и с вожделением потянулась к графинчику. Остолбеневший владелец рынка, позабыв о девках, даже хлопнул внеочередную рюмку. А два солидных мужичка наоборот — отставили бокалы. Тот, что был помоложе, немедля встал и быстрым шагом направился в фойе, а, вернувшись, что-то тихо сказал бородатому приятелю. После чего оба с интересом уставились на Аркадия, вероятно, ожидая развития скандала…