— Да-а… — качал головой Илюха, — у нас тут погрязнее, похолоднее, победнее, а все ж таки свое — родное.
— Это точно. Я как вернулся в Россию, так душой оттаял. И понял: больше отсюда — никуда!
Он и впрямь искренне радовался встрече: с лица не сходила улыбка, глаза горели. Однако кое-что Сереброва насторожило. Во-первых, вид его оказался не таким уж и свежим: изрядная щетина на щеках, красноватые глаза с темными кругами вокруг, грязные засаленные волосы. А во-вторых, едва тот уселся на заднее сиденье, как салон наполнился стойким запахом сурового перегара.
— Выходит, после возвращения жизнь наладилась? — осторожно поинтересовался он.
— Не сказал бы, — протяжно вздохнул Куценко. Радостная улыбка сменилась скепсисом, а затем и глубокой печалью: — С женой еще до отъезда в Штаты перестали понимать друг друга. Я же старше ее на семь лет и когда пришлось уволиться из армии, не стало ни приличного оклада, ни боевых, ни командировочных… Одна пенсия, которой едва хватало на оплату квартиры и обучения дочери. Ну и начались регулярные скандалы — чуть что, Машка орет: «Я не собираюсь записывать себя в старухи! Плевать мне на твой возраст, ранения и прочее! Семье нужны средства — устраивайся на три работы и паши с утра до ночи!..» Пришлось устроиться и пахать.
— И что же — не успокоилась? — оглянулся Илья.
— Где там!.. Бывало, принесешь неплохую премию или калым — так дня не проходит, как она уж все спустила: кофточки, юбочки, туфельки, сумочки… И опять в крик: «Денег в доме нет!» Вот так и жили… Наверное, потому и рванул в Штаты, что здесь ничего не держало. Но все же надеялся: устроюсь, разбогатею, вызову своих и заживем нормально — по-людски.
— Значит, не вышло?
— Не вышло. Когда вернулся, дочь уже стала взрослой — на меня ноль внимания; жена смотрит волчицей, называет неудачником, а сама пьет и пропадает непонятно где чуть не каждую ночь. А в один прекрасный день… в общем, дошло до меня: так больше жить нельзя.
— Что-то я не пойму, — наморщил лоб Аркадий, — ты развелся?
— Конечно! — удивленно отвечал Куценко, будто любой другой вариант был равносилен смерти. — Оформили развод, разменяли наши три комнаты в коммуналке. Жене с дочерью досталась однокомнатная на окраине, мне — заброшенный домишко с удобствами во дворе.
— Видели мы твою халупу. Значит, до сих пор не женат?
— Холост. И, представьте, счастлив.
— О, дает! — не сдержал смешка Супрун. — Наш человек!..
Серебров тоже повеселел:
— Это меняет дело, Борька! Значит, ты живешь один?
— Один, как перст, — проворчал тот и подозрительно поинтересовался: — А чему это вы так радуетесь? Будто я свежий анекдот рассказал.