В тот вечер начальник тюрьмы поступил опрометчиво и вскоре пожал горькие плоды. Дело в том, что, переселяя Акти-Лу, он не закрыл камеру: мол, зачем это, там ведь никого нет.
Едва смолкли шаги, Саламура вылез из камина, подошёл к двери и осторожно высунул голову. В коридоре никого не было. Пастушок па цыпочках прошёл немного и вдруг услышал какие-то странные звуки — кто-то пел или выл. Саламура, прижимаясь к стене, крался по коридору. Голос показался ему знакомым, вскоре он узнал и слова песни:
Нет на свете человека
Скупее Бородавки.
Прячет золото в носу,
Словно в тайнике.
«Это же Зуботычина», — удивился Саламура. Пастушок продвигался теперь ещё осторожней. В конце коридора он увидел огромную клетку, в которой сидел, как волк в зоопарке, известный силач Зуботычина.
Видно, от нечего делать бывший телохранитель пел.
— Здравствуй, Зуботычина, — подошёл к клетке Саламура. Зуботычина молча взглянул на пастушка.
— Почему ты в клетке? — спросил Саламура, уверенный в том, что Зуботычина не узнал его.
Бывший телохранитель первого министра ехидно улыбнулся и сказал:
— В камере меня не удержишь, одним ударом кулака разнесу дверь в щепки. А с клеткой мне не справиться, как и с тобой.
— Значит, ты узнал меня?
— Узнал, узнал, даже несмотря на грим. С чего это ты так выкрасился?
— Мы решили освободить всех узников, вот я и выпачкался, пробираясь сюда через дымоход.
— И меня освободите?
— Говорят, ты рехнулся.
— Это когда не одолел тебя, а сейчас я снова в своём уме.
— Что-то не верится.
— А ты испытай — выпусти, и я сделаю всё, что прикажешь. Буду твоим рабом.
— Я не признаю рабства.
— Эх, никто мне не верит.
— Скажи, если тебя освободят, ты опять станешь телохранителем Бородавки?
— Чего? — взревел Зуботычина. — Это он, Бородавка, посадил меня в клетку. Мы ещё встретимся, и я заставлю его проклинать день своего рождения.
— Значит, ты даёшь слово поступать так, как я велю?
— Честное слово! Буду слушаться только тебя.
Саламура научил Зуботычину, как ему поступить. В коридоре раздались шаги. Это вернулся Раза. Усадив Акти-Лу в запасную камеру, он шёл, беззаботно бряцая ключами.
И вдруг увидал чёрного мальчика, разговаривающего с Зуботычиной. Раза не поверил своему единственному глазу.
— Что за чертовщина! — крикнул он. — Откуда ты взялся?
— Я трубочист.
— Трубочист? А что ты делаешь здесь?
— Как — что? Чищу дымоходы.
— Но кому это надо? Печей здесь не топили лет двадцать.
— Поэтому и поручили мне…
— Врёшь! — возмутился Раза. — Кто мог тебе поручить?!
— Вы мне не верите?
— А что у тебя общего с этим полоумным?
— Просто болтаем о том о сём.