Я думаю, это будет полный и окончательный конец перспективам развития угольной промышленности на Украине.
Поначалу, конечно, соседние государства растеряются. Я уж не говорю о наших, украинских, олигархах. Никто из них никогда не имел дела с таким масштабным и непредсказуемым хаосом. Но очень скоро ситуация начнет принимать понятые очертания. Люди начнут импортировать сюда оружие, наркотики и алкоголь и экспортировать отсюда красивых девок, человеческие органы и алкоголь. Только импортировать будут один алкоголь, а экспортировать – другой. Вокруг поселений олигархов, которые будут организованы в хорошо охраняемые замки и крепости, начнут образовываться подобия городов, после чего придет время для новых государств. Часть из них будет спонсироваться НАТО, часть – Россией, некоторые будут получать финансирование в Турции, Китае, Японии и ЮАР.
Рано или поздно все устаканится.
На месте Украины образуется несколько крупных стран: Донецко-Криворожская Республика со столицей в Днепропетровске, Приморская Республика со столицей в Одессе, Галицкая Республика со столицей во Львове, Республика Крым. Отдельные княжества образуют Черновцы и Чернигов. Киев вместе со всей Центральной Украиной сформирует Народную Республику и будет утверждать, что историческая роль киевских жителей, спасших всю Европу от вторжения хана Батыя, требует от демократических государств не признавать сепаратистские правительства остальных республик.
В конце концов практически все земли окажутся в той или иной степени проглочены соседями Украины. Где-то – под видом миротворчества, где-то – в качестве одолжения давно истосковавшемуся по порядку населению украинских областей, а где-то – просто так. Пришли и взяли.
Я стою на самом краю шурфа, смотрю на инженеров, которые копошатся вокруг, на спасателей, на грозов, которые не успели спуститься в забой и только потому остались живы, и думаю о том, как Украина перестанет существовать.
На этот раз навсегда.
Разве это не то, о чем мы мечтали все эти годы?
Спустя мгновение я уже лежу под завалами, ровно тремястами метрами ниже, метр за метром, базальт, песок, опять базальт, гранит и уголь, триста метров – в одно мгновение. Я лежу в абсолютной темноте, потому что я только что выкрутил лампочку, и теперь только обоняние подсказывает мне, что я все еще жив. Скорее всего, троллям просто не хотелось убивать меня сразу. Я могу пошевелить головой и плечами и почти свободно могу двигать левой рукой, хотя она налилась и слушается меня с трудом. Но все равно эта рука куда лучше, чем мои ноги. Теперь, думается, вряд ли я вообще когда-либо узнаю, что с ними.