Марисабель продолжала осматривать покои и вскоре обнаружился проход в смежное помещение. Оказавшееся тамбуром на пути в, о… ванную, и, соседняя дверца, о… туалет.
Ванная комната, как и все в доме чародея, оказалась настоящим чудом. Изукрашенные барельефами стены, разноцветные разводы, имитирующие морскую пену на полу, роскошные, мягкие как пух и ароматные полотенца в специальном отделении, защищенном от брызг. Опять же зеркало, на этот раз в рост человека, на стене. Притирания и благовония… кстати, на этот раз, довольно богатый и разнообразный выбор. Очевидно маг знал толк в банных утехах и подходил к ним со всем тщанием. И, наконец, апофеоз роскоши — сама ванна. Огромная малахитовая раковина неведомого моллюска, отделанная теплым золотом и вкраплениями жемчужных капель. От воды, наполняющей ванну, поднимался пар, приятно пахнувшая вода волновалась, на ее поверхности покачивались лепестки роз. На возвышении, грациозно изогнувшись у края, стояла стройная нимфа из люминия, держащая над ванной амфору.[7]Проведя рукой под горлышком кувшина можно было получить струйку воды.
…из-под полуприкрытых век д'Аранж наблюдал в волшебном зеркале, с каким наслаждением девушка входит в воду, натирает гибкое молодое тело мыльной пеной, встает под душ. Немного привыкшая к чудесам, девушка осмелела и, после пары несложных экспериментов, научилась менять напор и температуру воды из волшебной амфоры и теперь радовалась горячему водопаду.
"Прекрасно", — думал чародей. — "Как раз то, что нужно".
Он был очень доволен. Кажется Марисабель оказалась именно той, кого колдун ждал много лет. Теперь, когда ожидание закончилось, наступала, наконец, пора свершений.
"Ну, все. Хватит лирики", — нахмурился колдун. — "Девушка она, конечно, видная, что там притворятся. И не глупа. Наверняка составит приятную компанию. Но сейчас полно других дел".
На прощание волшебник коснулся ладонью прохладной поверхности волшебного стекла. Зажмурился, вдыхая вроде бы такие близкие, но пока недосягаемые для него, ароматы девичьего тела, судорожно сглотнул, прогоняя прочь внезапно накатившуюся сухость в горле.
…в глубоком и сыром подвале, расположенном в том же самом дворце, что и уютная спаленка Марисабель, но ничуть на нее не похожем; в прочной стальной клетке сидел понурый хоботун и мрачно наблюдал за приготовлениями человека в синем.
Одеяние д'Аранжа по-прежнему было цвета неба, но это был уже не тот щегольской камзол, в котором он красовался днем, а старый лабораторный халат. Местами прожженный щелочами и кислотами, местами порванный и зашитый, кое-где перепачканный красителями и реагентами, измятый… каждая деталь подобрана очень тщательно, со вкусом и старанием. Даже когда д'Аранж оставался один, он не забывал о некоторых почти театральных эффектах.