Глава 1.Как все начиналось
В одном из северных районов Петербурга, на набережной Невы, за чугунной оградой высотой в два человеческих роста, стоит величественное здание супер-секретного оборонного НИИ. Оно отделано розовым мрамором, пестрой яшмой и полированным черным гранитом, украшено помпезными портиками и циклопическими колоннами, и в целом похоже на храм какого-то древнего и опасного божества. Окна, в которые мог бы влететь вертолет, закрыты решетками и наглухо зашторены, чтобы никакие натовские шпионы не смогли бы подглянуть, что мы там делаем. Вообще-то мы и сами не должны этого знать. Двадцать лет назад, рассказывала матушка, один отдел не знал, что проектирует другой, а конечная цель работы была ведома только Минатому.
Но сейчас все изменилось. Древнее божество давно мертво, наши оборонные секреты и даром никому не нужны. Финансируется институт ровно настолько, чтобы немногочисленные сотрудники не померли с голоду (а то это было бы совсем неприлично). Если подойти к нашему НИИ поближе, то видно, как осыпалась мраморная облицовка стен, а яшмовые капители словно кто-то погрыз, и стало окончательно ясно, что они из покрашенного под яшму кирпича. На стоянке одиноко чахнут «Жигули» престарелого главного инженера. Зато по соседству процветает новехонькая церковь, куда после работы бегают наши сотрудники — тетушки предпенсионного возраста, которые сидят в НИИ, потому что больше их никуда не берут, даже офис-менеджерами. В общем, вы поняли, почему наш некогда могучий секретный институт на районе пренебрежительно называют «богадельней».
Иногда я кажусь себе захудалым бароном, который благородно нищенствует в своем огромном, обветшалом замке, вместо того чтобы взять и заняться разведением племенных овец, грабежом на большой дороге или каким-нибудь еще средневековым бизнесом.
Именно об этом мне и толковала Ленка, когда мы с ней пили компот в институтской столовке.
— Ну вот объясни мне, Леша — что ты, молодой здоровый парень, забыл в этом доме престарелых инженеров?
Я задумчиво глядел в стакан. Компот был казенный, водянистый, с вываренным склизким яблоком на дне. Точно таким же меня когда-то насильно поили в детском саду. И я пил — а куда было деваться?
— Ну…Допустим, мне нравится моя работа.
Прозвучало как-то неубедительно.
Ленкины выщипанные брови манерно изогнулись.
— Не понимаю! Как может нравиться работа, которая никому не нужна?