Когда члены Совета ушли, муж, сильно возбужденный, рассказал мне, что нужно собирать чемоданы — мы переезжаем.
— Снова переезжаем? — воскликнула я. — Третий раз за три года мы меняем дом!
— Да, жена, — довольно ответил мне Мильтон. — Мы с тобой становимся весьма опытными в переездах. Каждый раз у нас бьется все меньше тарелок, меньше книг теряет обложки и меньше шляп и шарфов остается на гвоздиках за открытой дверью.
— Где наш новый дом? — спросила я.
— Я пока еще этого не знаю, но он, видимо, будет неподалеку от Уайтхолла. Может, господин Томсон, брат той женщины, что присматривала за моим хозяйством в твое отсутствие, позволит нам жить в его доме рядом с таверной «Бык» у Черинг-Кросса.
— Ты согласился работать на правительство? — продолжала я его расспрашивать. А про себя подумала:
«Враг рода человеческого послал двух своих эмиссаров — сатану и падшего ангела, чтобы тебя соблазнить, и ты им поддался…»
— Да, — ответил муж, — я теперь латинский секретарь, и место мне было предоставлено по предложению главнокомандующего генерала Оливера Кромвеля. Он хвалил мою книгу на заседании Совета.
Он даже рассказал мне, какое ему станут платить жалование: пятнадцать шиллингов и десять пенсов в день. Но я понимала, что он не станет менять стиль жизни каким бы богатым он ни стал. Разве только будет покупать больше книг. Если бы ему платили десять тысяч фунтов в год, а цена сахара поднялась до одного шиллинга восьми пенсов за фунт, как теперь, муж бы заявил, что лучше не есть сахар вообще, чем платить такую цену. Зато на ноты и книги он никогда не жалел денег и даже покупал мраморные статуи.
— А каковы будут твои обязанности?
— Я стану писать на латыни письма в разные страны иностранным монархам от лица республики Англии, и время от времени мне будут поручать написать книгу в защиту наших свобод. Это — нововведение: государственный секретарь выбирается за его ученость и умение управляться с пером, а не за подчинение доктринам Двора. У короля Карла был Главный секретарь — лорд Конвей, который достался ему по наследству от короля Якова. Он умел охотиться с соколами и был верен герцогу Букингему, но не умел ни читать, ни писать.
— Но что станет с твоей «Историей Британии» и Латинским словарем? А как насчет твоей книги о Христианской доктрине? Когда ты сможешь их закончить?
— Они подождут. Кроме того, Нэд по настоянию отчима отправляется в университет, и я не могу заниматься словарем или Христианской доктриной, потому что Джон не обладает трудолюбием Нэда.
— Надеюсь, — сказала я, — что наш новый дом будет с садом, где я смогу прогуливаться, а наши дети могли бы поваляться в травке.