Я молила его:
— Муж мой, трудные времена наступили. Ты знаешь, что мать — вдова с четырьмя детьми-сиротами, и они зависят только от нее.
— Ты права, — ответил Мильтон, — это вдова и сироты мошенника и обманщика-валлийца!
— У меня был хороший отец, — ответила я. — Я горжусь памятью о нем и не позволю, чтобы его шельмовали!
— Неужели? Хотелось бы мне, чтобы ты была такой же любящей и преданной женой, какая ты дочь!
— Эти двадцать шесть фунтов — единственные средства, на которые живет моя мать. И было бы странно, если бы Комиссия специально упоминала о них, потому что деньги выплачиваешь не ты сам, а они идут из денег поместья, а ты ничего не теряешь. Почему они наложили на тебя штраф? Потому что ты — владелец и вполне можешь платить эту сумму матери, иначе они все умрут с голоду.
— Откуда тебе известно, что я могу себе это позволить? А если я скажу, что не в состоянии этого делать? Я больше не желаю говорить на эту тему! И мой ответ твоей матери — «Нет!».
Когда я передала матушке его ответ, она была вне себя, потому что надеялась из этой суммы собрать деньги, чтобы потом получить пятьсот фунтов, причитавшихся ей. Тетушка Моултон обещала матери взаймы двадцать пять фунтов. Она сама теперь жила в бедности, но у нее оставались кое-какие драгоценности, и она собиралась их продать, и тогда мать могла бы заплатить часть штрафа, и еще остались бы деньги, чтобы заплатить за проезд до Форест-Хилла. Там мать забрала бы наши вещи и продала бы их за изрядную цену. Но если она не заплатит штраф, то не сможет вообще ничего сделать. По совету братца Ричарда, потому что господин Кристофер Мильтон отказался принимать участие в подобных делах, мать представила комиссии петицию, в которой умоляла их принудить моего мужа выплатить ей вдовью часть, дабы она и ее дети не умерли с голода.
Комиссия рассмотрела прежнее решение и обнаружила, что там не было отмечено, что муж должен платить моей матери двадцать шесть фунтов тринадцать шиллингов и четыре пенса. Они посоветовали матери обратиться к закону, если ее не устраивало это решение. Она не могла этого сделать, потому что у нее не было денег, чтобы оплатить судебные расходы. Мать боялась, что мой муж станет отыгрываться на мне. Она продолжает жить в бедности до сих пор. Это было бесчеловечно, и я прямо сказала об этом мужу. Я даже осмелилась напомнить ему об обязанностях по отношению к вдове и сиротам-детям. Он ответил, что Священное Писание запрещает ему их обижать, но там не сказано, что он должен обидеть себя из-за них!
Я не стану писать о том, что случилось с моими братьями и сестрами после 1646 года, когда я вела о них записи, кроме того, что я потеряла братца Вильяма, служившего капитаном в армии парламента под командованием генерала Монка. Брата Вильяма убили в Шотландии выстрелом из мушкета. Но я не знаю, где это случилось. Мой дорогой братец Джеймс сотрудничает в еженедельнике, который сильно настроен против правительства, и я каждый день боюсь, что его возьмут под стражу. Сестра Зара вышла замуж. Пока она жила в бедности, Зара стала прямо-таки святой женщиной и как-то даже попросила у меня прощения за все зло, которое она мне причинила, Я конечно, ее простила, потому что должна, признаться, что была для нее не лучшей сестрой. Потом Зара просила позволения матери уехать во Францию в монастырь, но матушка ей этого не позволила, и Зара ей покорилась. Капитан Ричард Пирсон, папист, потерявший зрение на войне, влюбился в нашу сестрицу. Он обожал ее нежный голос и добрые дела. Он обладал доходом в сто фунтов в год, но мы считаем, что это совсем неплохо, потому что он потомственный дворянин в десятом поколении и у него доброе сердце.