Ладья пристал к берегу, Ульвссон вместе с Биргером и его оруженосцем пошли в шатёр к Сбыславу. Оставшиеся свеи сходить и поразмять ножки на зелёной травке не стали, так и остались в лодке. Тем не менее, через пару часов, общий язык был найден и вскоре, ополченцы узнали о произошедшем сражении на Неве.
– Пахом Ильич плюнул огнём и сжёг цельную шнеку со свеями. Во как. – Делился услышанным со своими товарищами Микула.
– Как сжёг? В рот набрал огня, плюнул и сжёг, так что ли? – Не веря в сказанное, усомнился Путята.
– Снорька так рассказал, он всё сам бачил. Не веришь? Поди, сам спроси. Мы со Снорькой три года назад на одном ушкуе вместе ходили, теперь, вот просит, что б из полона выкупил. – Микула промышлял разбоем под Киевом, затем, когда уяснил, что главными татями являются князья, сбежал в вольный Новгород, где оттачивал своё ремесло в сборных солянках ушкуйников Меши. Там он и познакомился со Снорри, разорившимся бондом из северных фьордов.
– Надо свея побогаче захомутать, да и сменяем на него Снорьку, раз дружок твой. – Путята разломил сваренного селезня пополам и протянул кусок мяса Микуле. – На, сходь отнеси Снорьке, а то не жрамши они, даже костра не распалили.
Бывший киевский разбойник развязал узел на своём мешке, достал оттуда кусок чистой холстины, положил на неё пол тушки селезня, прикрыл сверху краюхой хлеба, быстрое движение пальцев рук и, готов узелок.
Снорри сидел на борту ладьи, свесивши ноги к речке. В руках гибкая ветка, с привязанной тонкой нитью из конского хвоста, на конце которой был бронзовый крючок с прикреплённой блесной. Рыболовную снасть подарил ещё отец, который чудом вернулся тридцать шесть лет назад после службы из далёкой Византии, где охранял Валахернский квартал. Отец передал сыну любовь к оружию и рыбной ловле, а так же ненависть к крестоносцам и особенно италийцам, которые насаждали свои порядки. Через год, после возвращения из Константинополя, глава семейства умер при загадочных обстоятельствах, так и не успев сообщить родичам, куда закопал золотые солиды, судьбой которых всегда интересовался местный священник. Снорри пытался искать, перекопал кучу земли, в результате чуть ли не был обвинён в сговоре с дьяволом. Хозяйство потихоньку зачахло, и после смерти матери, было продано старшему брату. Так и стал Снорри Стурлусон наёмником, любителем сочинять саги и рассказывать короткие смешные истории. Всё было хорошо, пока в одном из набегов, молодого свея чуть не убили. Старушка, не иначе, как финская колдунья выходила Снорьку и отдала его в качестве дани Меши, который каждый год обходил побережье в поисках рыбьего зуба.