Трюггви сказывал, что Гюнтер земли захватывать собрался вокруг Самолвы, вот бы кусок урвать.
Так и ехал Астрид, вспоминая и мечтая, не заметив, как пронырливый напуганный путник, пробрался между деревьев напрямик и оказавшись, за поворотом на дороге припустил в сторону Тынца.
Подъезжая к знакомому нам селению, я со Снорри поскакали вперёд. На часах пять пополудни, скоро станет темнеть, а ещё надо успеть разбить палаточный лагерь, да таким образом, чтобы река была за спиной. Лучшего места, чем у харчевни Родослава просто не придумать, вот и спешили, предупредить хозяина, да заодно про раков договориться. В прошлый раз, когда делали причал для парома, плотники их с полмешка набрали.
Некогда доброжелательного и весёлого трактирщика, я застал на берегу, сидящим на корточках, абсолютно мрачным и неприветливым. Родослав чистил рыбу, сбрасывая чашуйки прямо в реку, иногда споласкивая кухонный нож.
– Доброго здоровья Родослав, погода нынче хорошая, не угостишь ли кваском?
– И тебе не хворать. Квас у меня знатный, со смородовым листом. – Трактирщик привстал, и чуть слышно добавил, – Шли бы вы отсюда, подобру – поздоровому.
Угрюмость хозяина харчевни можно было понять. Над левой бровью виднелась свежая рана с запёкшейся кровью. Бросив дочищенную рыбу в деревянную кадку, Родослав вымыл руки и косясь в сторону леса на горе, побрёл в погреб, оставив нас привязывать лошадок к поперечной жердине у соломенного навеса перед дверью заведения.
Закрепив поводья, мы прошли внутрь, где от запаха давно не стираных портянок было не продохнуть. На центровом месте сидела троица длинноусых мужичков, наголо бритых, с красными, наглыми глазами. Широкие пояса с ножами поддерживали холщёвые штаны грубой ткани с вытертыми на ляжках кожаными вставками. Внутренняя поверхность штанов на икрах грязновато-тёмная. Такие пятна оставляют конские бока, если наездник не имеет краг. Совершенно отталкивающие, неприятные типы, пили пиво, бросая опорожнённые крынки о деревянную стену, гогоча и сквернословя. Дочка трактирщика ползала на четвереньках в углу, собирая в передник черепки. Лицо женщины в слезах, а перед порванного на груди платья – завязан узлом.
У каждого свои нравы, но подобная компания по соседству, меня явно не устраивала. Снорри это понял по моему скривившемуся лицу.
– Вы, трое! Быстро встали, расплатились, и чтоб духа вашего не было! – Свей положил руку на рукоять меча.
– Что? Платить? За это? – Усатый верзила приподнялся с лавки, красноватые глазки забегали по столу и не найдя ничего глиняного швырнул в Снорьку деревянным ковшиком. Видимо, всю бьющуюся посуду мерзавцы переколотили.