– Какой еще политики? – удивился Лео, вкатив столик на кухню, где царствовали темный мрамор и блестящая сталь. Он остановился у огромного черного дивана, занимавшего целую стену в гостиной. Впереди к нему примыкал длинный низкий столик с прозрачной крышкой и коваными черными ножками, которые опирались на черно-белый коврик. Напротив дивана стоял серый шкаф со всевозможной техникой. Там были и телевизор, и видеомагнитофон, и проигрыватель лазерных дисков, и большие колонки.
– В наше время все можно купить за деньги, – ответила ему жена и подошла к окну, которое высилось от пола до потолка. Брук вспомнила, как когда-то ей довелось испытать здесь самые незабываемые эротические ощущения. Вид остался прежним: гавань, Оперный театр, – но стекло тонировали. Однако, несмотря на это и на то, что прохожие вряд ли могли разглядеть что-либо на такой высоте, у окна Брук чувствовала себя неуютно.
– За деньги можно купить только вещи, дорогая. А вот любовь, талант или счастье – нет. Тем не менее эти бумажки помогают нам приобрести чертовски вкусную еду и лучшее французское шампанское.
Брук оглянулась на мужа, когда тот откинул салфетку, накрывавшую сервировочный столик. Там обнаружились блюда с аппетитными лакомствами и два серебряных ведерка со льдом, приютивших по бутылке шампанского.
И тут ее осенило: значит, вот о чем Лео говорил с тещей – Филлис посоветовала ему купить не вино, а этот чудесный игристый напиток.
– Ты не думаешь, что шампанского слишком много? – игриво улыбнулась она, направляясь к мужу. – Ты же знаешь, мне и двух бокалов хватит.
– Да, кстати… – выдохнул Лео.
– Что?
– Я всегда пытался указывать тебе, что пить и в каких количествах. Я был не прав. Единственным оправданием мне может служить забота о тебе. Я заметил, что ты становишься… ммм… несколько кокетливой, когда выпьешь. Должен признаться, я ужасно ревную тебя в такие моменты. Но впредь обещаю не вести себя по-дурацки. И за руль можешь садиться, когда захочешь.
Услышав столь неожиданные и удивившие ее слова, Брук открыла рот, но не сразу нашла, что ответить.
– Боже правый, что же такого сказала тебе мама?
– То, что я давно должен был услышать. Теперь, я понимаю, что унаследовал от отца некоторые дурные привычки. Он несколько старомоден в вопросах семьи и брака. Но честное слово, до прошлой недели я и не догадывался, что ты недовольна нашей жизнью.
Брук вздохнула.
– Но в этом есть и моя вина, Лео. Мне уже давно следовало научиться отстаивать свои права. Но я притворялась, что абсолютно счастлива.
– Твое притворство в постели я заметил, уж поверь. Это было так неприятно. На будущее – прошу тебя, если чего-то не хочешь, смело отказывайся. И пожалуйста… никогда не притворяйся. Никогда.