"Пора уже мне творить с большим размышлением", - извещал Гоголь Погодина перед отъездом за границу (18 мая 1836 г.), и с этого времени "Мертвые Души" постепенно в его уме начинают рисоваться как труд, обдуманный во всех отношениях, как "первая порядочная вещь", подлежащая расчету, контролю, планированию и устроению. Если Гоголь когда и сходил с ума, то выражалось это в рассудочности всех его выводов и доводов, в мании логически мыслить и всё в своем творчестве производить обдуманно, "основываясь на разуменье самого себя, на устройстве головы своей", как заявлял он с гордостью С. П. Шевыреву (28 февраля 1843 года). Словно ясное знание собственного устройства служило ему гарантией успеха во всех предприятиях.
Прежние сочинения не удовлетворяли его потому уже, что создавались вне плана и порядка, безотчетно и бесцельно. Раньше, по его словам, он писал "как попало, куда ни поведет перо мое", "вовсе не заботясь о том, зачем это, для чего и кому из этого выйдет какая польза". Так же, по сути, был написан и "Ревизор". Но ему в подмогу новым числом был предпринят "Театральный разъезд" (первые наброски - 1836 г., завершен в 1842 г.) - удивительная попытка рационального доказательства собственной пьесы, падающая как раз на период напряженного обдумывания будущего пути и состоящая в последовательном, со всех сторон, обсуждении и осмыслении комедии - с народной, государственной, нравственной, художественной точек зрения. В "Театральном разъезде" ясно выступает процесс препарирования и расчленения души, знаменательный для автора писавшихся тогда "Мертвых Душ". По царящему здесь рассудительному подходу к вещам и намерению всё увязать и обосновать, эта защитная композиция стоит уже ближе к "Переписке с друзьями", чем к предмету своего исследования - "Ревизору". Ведь это же надо было автору пойти на такую уловку, как спрятаться в театральных сенях после представления комедии, с тем чтобы, подслушав все толки и мнения публики на свой счет, собрать их в виде отдельного здравомыслящего ответа! Только Гоголь, притом уже эпохи распада, мог придумать подобное спасательное мероприятие с целью уяснить в голове свое творение и согласовать голоса, которые в нем самом уже боролись и спорили, возвещая повсеместный разъезд в его личности и судьбе...
Замышленные и начатые заблаговременно, до появления "Ревизора", "Мертвые Души" еще несли на себе инерцию свободного, непреднамеренного движения. На новом этапе, однако, по мере осознания беспрецедентной важности шага, наталкивающего автора на выспренние мысли о собственном призвании и необходимости творить обдуманно и фундаментально, подсказанный опять-таки Пушкиным анекдотический чисто сюжет "Мертвых Душ" становится им тесен. Поэма перерастает себя, и пушкинский снисходительный взгляд на искусство, которое само себе может служить оправданием, отбрасывается Гоголем в поисках более разумной и целесообразной основательности.